Утром мы нагрузили свой скарб на лошадей и начали прорубать тропу сквозь широкий пояс высоких деревьев. Тонзона распадалась здесь на несколько протоков с быстрым течением. Чтобы начать каждую переправу, необходимо было взбираться на лошадь. Вскоре все стали большими специалистами в этом виде форсирования рек. Вещи были упакованы в водонепроницаемые мешки, и перед тем как лошадь войдет в воду, следовало с разбега запрыгнуть ей на круп позади мешков. Если переход предполагал заплыв, что частенько случалось, то приходилось держаться за веревки, закрепляющие груз на спине лошади. При переходе через Тонзону с ее кофейными водами две протоки оказались очень глубокими. На одной из них, потеряв много времени на поиски брода, мы в конце концов попрыгали на лошадей для заплыва. Быстрое течение долго несло людей и животных. Двух лошадей перевернуло вверх ногами в середине протоки, и их наездникам пришлось выбираться на берег самостоятельно, чтобы лошади последовали за ними. Стоял теплый солнечный день, но этот заплыв в ледниковой воде заставил нас почувствовать себя путешественниками на пути к полюсу.

В промокшей насквозь одежде и в полных воды ботинках мы продолжали свой путь. Времени для переодевания не было, как не было и запасной одежды, поскольку эти переправы были настолько частыми, что быть насквозь мокрым считалось одним из необходимых условий пути к Мак-Кинли. После заплывов мы отряхивались и спешили вперед, согреваясь и обсыхая во время ходьбы. Мужчины довольно быстро привыкают к такому образу жизни и получают от него удовольствие, но в первое время можно услышать немало богохульных высказываний {22}.

Мы заставляем дрожащих лошадей подниматься на 2000 футов и опускаться на 2000 футов по восемь часов в день, еще, еще и еще раз; всегда на северо-восток, в сторону Мак-Кинли. «Господи, я вижу Сиэтл, – скажет Фред наверху, – пойдемте вечером на танцы». Хайрам повторит стишок о 10 000 подданных французского короля, а Доктор, всегда останавливающийся в неудобном для всех месте, чтобы поесть голубики, произнесет, задыхаясь: «Хорошая тренировка для Мак-Кинли».

Мы дошли до высокой развилки, сделали круг в тумане и пришли к тем же самым двум ледниковым ручьям, которые недавно перешли. Фред, потеряв терпение от непрерывного переукладывания груза, ответил что-то резкое, когда я крикнул: «А давайте попробуем пойти в сторону Мак-Кинли». Мы заблудились; в тот день мы должны были уже подойти к подножию этой огромной горы. «Это подстроили Док и Всемогущий, – сказал Миллер, – мы не должны были попасть туда 13‑го». На следующий день мы перешли через два водораздела – через две ледниковые речки. Поднялись на третий водораздел под непрерывно моросящим дождем. Я опять начал опасаться за себя {30}.

Он [Кук] выдернул волос из хвоста Бриджит, пристроил его в свой теодолит (или секстант, я их не различаю) и прибрал вершину Мак-Кинли в свой жилетный карман {30}.

Для восхождения мы взяли с собой большое количество сухого печенья, но по пути оно частично размокло, попав в воду, частично раскрошилось, пока его везли на спинах лошадей, и потому мы съели его еще по дороге сюда. Сейчас нам предстояло придумать, что мы возьмем с собой вместо хлеба, так как на большой высоте выпечь хлеб нам не удалось бы. Мне подумалось, что мы могли бы испечь хлеб самым обычным способом, а затем поджарить и подсушить его. С этой целью я отправил Данна и Миллера на несколько миль вниз по течению реки для заготовки еловых дров, после чего за какие-то сутки мы напекли достаточное количество хлеба, поджарили и высушили его. Теперь у нас имелся хлеб, который мы могли взять в горы. Наверное, это было новое слово в горновосхождении, и мне удалось доказать, что моя идея отлично сработала для наших целей {17}.

Наше альпинистское снаряжение было очень простым и легким. В качестве еды для одного восходителя – пеммикан по 1 фунту с четвертью в день; высушенный хлеб – 4 унции в день; сладкое сгущенное молоко – 4 унции в день и чай. У нас было также немного сыра и гороховой колбасы, хотя в дальнейшем практика показала ненужность того и другого. В качестве топлива мы использовали древесный спирт для алюминиевых плит и керосин для примуса. У нас не было никакой посуды, кроме ложек, нескольких чашек, перочинных ножей и одного котелка, в котором мы растапливали снег для заварки чая.

Одежда у нас была самая обычная, за исключением облачения из гагачьего пуха. Покрой его был таким, что оно могло использоваться и как верхняя накидка, и как спальный мешок. Палатка специальной модели, которую я разработал для полярной работы, легко вмещала в себя четверых мужчин и весила при этом меньше трех фунтов. У каждого участника имелся обычный ледоруб. В рюкзаке лежали спальный мешок, альпинистский канат, свитый из конского волоса, продукты и обычное снаряжение из расчета десятидневного пребывания в горах. Все это весило 40 фунтов.

Гора Мак-Кинли выглядела очень грозно. На северо-востоке находился длинный гребень с пологим подъемом, но он не казался перспективным, потому что на нем было несколько пиков, преграждавших дорогу. Юго-западный гребень привлекал больше, хотя и на нем существовало препятствие – вершина, которую мы предполагали обойти {17}.

Мы поднялись почти на 4000 футов по узкой долине и разбили лагерь. Здесь было много травы, и нам виделась перспектива легкого подъема, но дождь шел не переставая. На следующий день весь отряд с пятью лошадьми пересек несколько морен и вступил на ледник, начинавшийся в амфитеатре. Путешествие по льду было тяжелым для лошадей. Глубокий снег и многочисленные трещины делали ходьбу утомительной и очень опасной. Мы устроили лагерь на высоте 7300 футов на леднике под юго-западной стеной амфитеатра, по которой только и можно было подняться. Ночью выпало довольно много снега, и на следующее утро, оставив лошадей, в буран мы переместились по этому склону на 1000 футов, но только для того, чтобы убедиться, что дальше пройти невозможно из-за пропасти глубиной в 2000 футов, на дне которой находился ледник Питерс. Отослав лошадей в последний лагерь, мы остались на леднике еще на одну ночь и обследовали окрестности, чтобы найти путь из этого водосборного бассейна, но единственный выход вел в сторону горы Форакер.