Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да!.. А вот это тебе как понравится?.. — (Я было совсем забыл про свой меч. Как выронил его, когда отскакивал от зеленого пятна, перепуганный Надиным вскриком, так и не вспомнил о нем и только сейчас, случайно глянув, увидел его. Он лежал у зеленого пятна, чуть касаясь его острием. Я указал Наде на меч).
— Ужас… — прошептала Надя, и я почувствовал, как напряглась и словно бы затвердела она… — Ужас…
— Ужас не ужас, — но странная вещь, да?.. — Я немного недоумевал, чего она так испугалась.
— Где ты взял его?..
— О, это длинная история. И без буйствования фантазии об этом не расскажешь. А если коротко, — нашел его здесь. В одном месте…
— Слушай, мне все это не нравится… этот дом… эта вещь… это… — Надя высвободилась и, поднявшись, схватила меня за руку. — Пойдем отсюда. Пойдем!.. Мне так и кажется, что вот-вот что-то случится…
…Мне тоже начало казаться, что на нас словно бы глядят… или слушают… Надина тревога передалась мне. Я внезапно увидел себя как бы со стороны и изумился неестественности своего поведения. Сколько всего произошло сегодня; любому порядочному человеку и половины этого хватило бы, чтоб навсегда погрузиться в сумасшествие… А я, вместо того, чтоб, обрадовавшись невредимости мозгов, рвануть отсюда куда подальше, сижу там же, где и сидел, вовсе не думаю о том, что надо убираться подобру-поздорову, и словно бы ожидаю все новых и новых «приключений». Как будто я в парке аттракционов, а не… а не… — даже и уподобить это место нечему. Нет, бежать, бежать отсюда, пока спасительное благоразумие вновь не покинуло меня…
И, когда я понял это, мне стало страшно. Страшно, что я раньше этого не понял. — Страшно, потому что в истинном свете представились мне зловещие события этого вечера… Страх захватил меня всего, сковал, он мешал мне двигаться, удерживал на месте — как раз тогда, когда я понял, что отсюда необходимо бежать как можно быстрее… Страх этот был уже не просто страхом, он был уже настоящей паникой… Мне теперь казалось, что уже поздно бежать… бесполезно… момент упущен…
…Наде, которая, выбиваясь из сил, тянула меня к порогу, я помогал не больше, чем при перетягивании каната игроки одной из команд помогают игрокам другой… Нет, я вовсе не пытался сопротивляться; но мое тело напрягалось против моей воли, тянулось в обратную сторону… И я был сильнее, и я тянул Надю за собою… Куда?.. Ноги мои неохотно, однако неуклонно, вели меня… к зеленому пятну.
…Я слышал — как бы сквозь сон, — как тяжело дышала Надя, изо всех сил упираясь; я ощущал, что ее рука, крепко вжатая в мою, словно бы закостенела; я чувствовал, как ногти ее впились мне в кисть — до боли… до крови… — да, я увидел тоненькую струйку крови, медленно ползущую по руке вниз… Надя, кажется, тоже заметила кровь; она отчаянно забилась, пытаясь разжать пальцы, высвободить руку, но теперь было уже непонятно, кто кого держал. Я шел вперед, волоча девушку за собой; с моей руки капала кровь, и пятно все приближалось. Странно, что я не видел теперь меча: его словно бы накрыла волнующаяся зеленая слизь… — да, это походило на слизь, на жидкое зеленое масло, на очень жирную воду… но не на землю. И эта зелень колыхалась, как волнуемая в глубинах вода, она поднималась, росла, как опара… Капельки крови упали на зелень, и мгновенно обозначились на ней темные узкие дырочки; словно кровь моя проела поверхность и ушла вглубь, протачивая себе путь неведомо куда… Пятно дрогнуло — от края до края — и просияло на миг нестерпимо ярким, режущим глаза зеленым цветом… Я отшатнулся, закрывая свободной рукой глаза и тут почувствовал, что тело мое свободно… Не теряя ни секунды, я бросился прочь, рванув за собой обессиленно повисшую на руке Надю; мы пробежали несколько шагов, и я, налетев с перепугу на пень у стола, полетел через него, не успев выпустить Надину руку…
— Надя!.. Ты не ушиблась?.. — с тревогой спросил я, оборачиваясь к ней. Она лежала ничком на земле и, глядя перед собой отсутствующим взглядом, тихо плакала.
— Ты ударилась?.. Что с тобой?..
— Все… — выдавила она сквозь слезы. — Все…
— Что — все?..
— Кровь… кровь попала… — с трудом произнесла она и вновь заплакала.
Я поднялся с земли, подбежал к ней, поднял, усадил.
— Что ты говоришь?.. Какая кровь?.. Надя, очнись…
— На пятно попала… — глотая слезы, сказала Надя и указала пальцем на зеленое пятно. — Теперь сюда придут… Гляди…
…Я еще не успел ни перевести глаза на пятно, ни поинтересоваться, кто придет и почему… Волосы мне взвихрила стремительная волна прохлады, воздух над нами потемнел, и высокий потолок закрыла стая мелких черных птиц, или других тварей… Они долетели до дальней стены, развернулись и, опять прогнав волну прохлады, устремились обратно, к порогу, и исчезли за ним… Мы вскочили на ноги от неожиданности и испуганно схватили друг друга за руки… и сейчас же на нас обрушилась темнота. Словно бы погас светящийся воздух, мы перестали видеть что-либо, даже друг друга, — и теперь в непроглядной тьме видно было только зеленое пятно у одной стены… и бледное у другой…
— Темный корень… — в отчаянии прошептала Надя, выпуская мою руку и в изнеможении садясь на землю. — Это она…
— Да, — раздался в темноте зловещий голос… слышанный уже сегодня мною. — Это я…
Надя вскрикнула и прижалась ко мне, а я, обхватив ее рукой, мгновенно обернулся на голос. К порогу…
…На пороге, спереди и сзади окруженная темнотой, стояла женщина с фонарем. Та самая, которую мы встретили сегодня… Но это было еще не последнее отчаянье. Когда
