Он отдал их Эдеру и рассказал ему всю историю с подробностями. Старый мастер смеялся до слёз. Но что делать с ключами?

— Слушай, Пумукль, давай ещё немного «поколдуем». Мы пойдём вечером в кафе, куда меня так вежливо пригласили, и ты незаметно положишь ключ от машины в правый карман Бернбаха, а ключ от квартиры — в левый. Только не перепутай, а то наше «колдовство» не получится. Потом ты ущипнёшь меня за руку, и я начну.

— Что начнёшь?

— Потерпи, и всё узнаешь. Я тоже терпел, пока ты «домовничал» у Цахариуса.

Мастер Эдер ещё раз объяснил, где «лево», где «право», и они направились в кафе, предвкушая предстоящее удовольствие.

Приятели уже сидели за столом, когда Эдер появился в дверях. В то время как мастер приветствовал друзей, пожимая им руки, Пумуклю не стоило большого труда выполнить своё задание.

Бернбах с нетерпением обратился к Эдеру, едва тот уселся на своё место:

— Признайся, Эдер, что ты сыграл с нами первоапрельскую шутку.

— Я? — сделал удивлённое лицо мастер. — С чего ты взял?

— Да, ты, чтобы отомстить нам за наш розыгрыш!

— За какой розыгрыш?

— Не притворяйся, мы прекрасно знаем, что ты тоже был у Цахариуса.

— «Тоже»? И вы были там? — невинно спросил Эдер и слегка вздрогнул, почувствовав, как Пумукль ущипнул его за руку.

— Да, мы были там! — воскликнул Шмит. — А теперь признайся, что это всё было тобой задумано.

— Ты всё это подстроил! — подхватил Бернбах. — Я имею в виду историю с ключами Цахариуса.

— И с твоим ключом от машины! — вставил Шмит. — Так что я получу ящик обещанного пива!

Эдер, оставаясь серьёзным, переводил взгляд с одного на другого.

— Я не понимаю, о чём вы говорите!

— Ты всё прекрасно понимаешь! Но мы тоже хотели бы посмотреть на твоё лицо, когда ты спрашивал Цахариуса про домового.

Эдер, как ни в чём ни бывало, заметил:

— О, я вам так благодарен, что вы мне сообщили об этом домовом. Представьте себе, он — большой специалист по ключам — совершенно удивительное явление!

— Ах, прекрати, пожалуйста, лучше объясни, как это ты всё устроил с ключами?

— Я? Я ничего не делал с ключами, — Эдер понизил голос до шепота, — это всё домовой, поверьте мне.

— Ты опять начинаешь свои сказки! — рассмеялся Бернбах.

— Это не сказки! У тебя пропал ключ, как я понял?

— Ну пропал!

— Загляни в свой правый карман, он должен быть там!

— Да что ты говоришь, — насмешливо протянул Бернбах, но всё-таки засунул руку в правый карман. Его рот так и остался открытым от изумления — в руке он держал ключ от машины!

— А в левом кармане ты найдёшь ключ от квартиры Цахариуса, — невозмутимо продолжал Эдер.

— Я схожу с ума, — только и пробормотал Бернбах, вытаскивая из кармана ключ.

— Лучше не надо, разумнее будет, если ты поедешь к Цахариусу и отдашь ему ключ. Ты же знаешь дорогу к нему?

За столом воцарилась тишина. Затем все враз заговорили, заспорили, стараясь разгадать, как это всё могло получиться.

Наконец Бернбах поднял бокал с пивом и торжественно произнёс:

— Дорогой наш Эдер! Если бы на голове у меня была шляпа, я бы снял её перед тобой. Я совершенно покорён твоими способностями к выдумкам, хотя так и не понял, как это ты всё устроил.

— Надо признаться, что мы никогда больше не рискнём разыграть тебя, — подхватил Шмит, — нам далеко до тебя!

— До моего домового, — довольно усмехнувшись, поправил Эдер.

— Ну, тогда мы пьём за твоего Пудакля!

— Его зовут Пумукль! — ещё раз поправил Эдер.

— Хорошо, за Пумукля и специалиста по ключам!

Бокалы громко зазвенели, но Эдер всё-таки расслышал у своего уха шепот:

— Ты такой же хороший выдумщик, как и я, мне не надо другого друга!

Старый мастер поспешно отхлебнул пива, чтобы скрыть счастливую улыбку.

Однажды Эдер решил, что наступило самое время, чтобы отдохнуть от своей работы, от города, дать себе две недели отпуска без посетителей и жужжащей пилы.

Втайне он надеялся также дать своим нервам отдохнуть от проделок домового. Но едва Пумукль услышал о предстоящем отпуске Эдера, о его нервном истощении, лицо малыша приняло самое болезненное выражение, на которое он был способен.

— О-о, мои нервы тоже на исходе!

У меня уже почти совсем не осталось нервов! — стонал домовёнок что есть силы и держался за живот, где, по его мнению, должны были находиться нервы. — У меня примерно двадцать и семь нервов, и все они нуждаются в отдыхе. Я должен непременно поехать с тобой в отпуск! — тоном, не допускающим возражения, сказал Пумукль своему другу.

— Кроме того, — видя, что Эдер не испытывает особого желания отдыхать вместе со своим домовым, Пумукль добавил: — ты забыл самый важный закон: я должен быть всегда рядом с тем, кто меня увидит!

Да, против главного закона домовых было трудно что-либо возразить, и Эдеру пришлось сдаться:

— Хорошо, ты поедешь со мной, но одно я тебе скажу: я хочу отдохнуть! А если я буду находиться в постоянном страхе, что ты что-то натворишь, в постоянном замешательстве перед другими за твои проделки, что это будет за отдых?!

Пумукль испустил радостный вопль и принялся уверять мастера, что он ничего не натворит, ничего не растворит, никого не затворит и никого не будет приводить в замешательство, в помешательство и так далее, и так далее…

— Знаешь, что я буду делать в отпуске? Целыми днями спать в своей кроватке! — заключил он свою убедительную, как ему казалось, речь.

Не то чтобы Эдер поверил своему маленькому другу, что тот будет целыми днями спать, но кроватку он всё-таки запаковал в чемодан при отъезде. И это оказалось большой ошибкой!

Мастер Эдер снял себе комнату в горах, в небольшом доме с садом, вдали от всех оживлённых дорог и населённых пунктов.

Виргель и Шорши, два сына хозяина усадьбы, встретили мастера Эдера на вокзале, погрузили чемодан на телегу и отправились к горному домику.

Стоял тёплый весенний день, Эдер с наслаждением вдыхал свежий ароматный воздух.

— Здесь мы сможем прекрасно отдохнуть! — вырвалось у него.

Двенадцатилетний Шорши оглянулся:

— Приедет ещё кто-нибудь?

— Нет, почему?

— Вы сказали «мы», — пояснил Виргель. Он был на год старше брата и часто брал на себя объяснения.