Я решительно взяла его за запястье и приподняла руку. Он тут же вяло открыл один глаз:

— А, это ты, Алиса из страны Чудес. Что ты делаешь?

— Ставлю градусник. Не двигайся, пожалуйста. Ты весь горишь.

Я немного испугалась — тут и без градусника было понятно, что есть температура. Да такая, что в пору скорую помощь вызывать.

— Я же говорил, что заболел. А ты не верила. Это все та ночь виновата, когда я немного выпью и выйду на улицу раздетый, часто простываю.

39 и 5. Я прикусила губу, думая, что делать.

— Ты что, никогда в жизни не болела? — Стас усмехнулся, приподнял голову и тут же уронил ее обратно на подушку, — только не надо меня кормить. А если все же решишь, то притащи на всякий случай тазик.

Сообщать что-либо Михаилу я не собиралась. У нас есть почти две недели, чтобы выздороветь. Думаю, хватит даже недели. Но ситуация осложняется тем, что Стас не может ходить, а это значит, что мне придется таскать его на себе до туалета и ванной. А также мне нужно будет менять ему одежду. Представить эту картину я просто не могла. Впрочем, очень скоро Стас изъявил желание полежать в ванной, на что получил категорический отказ.

Какая ванна с такой температурой? Пришлось на ходу менять меню — теперь на обед подойдет только куриный бульон и сухарики. Я даже съездила на рынок и купила сухофрукты для компота. По пути зашла в аптеку, купила сироп от горла, спрей в нос на всякий случай. Я делала все то, что обычно делаю дома, когда болеет Женька.

Ближе к вечеру я почувствовала беспокойство — сейчас я уеду домой, а Стас останется один. Что он будет делать? Разве что смотреть телевизор, который и так работает без перерыва? Я уже успела привыкнуть к монотонному бормотанию со стены. Что, если он вдруг захочет в туалет? Сможет ли добраться?

Спустя секунду я поняла, что веду себя неестественно. Я слишком сильно переживаю. Стас снова уснул, кажется, в третий раз за сегодня. За день, я успела его не только полечить, но и покормить бульоном. Сначала, он, конечно же, отнекивался, но все равно все съел.

На часах уже 15 минут 9, а я не могу уйти. Сижу, смотрю, как Стас спит. На этот раз нет тяжелого дыхания, и щеки приобрели нормальный цвет. До утра проспит без приключений. Эта мысль меня успокоила.

— Ты что такая серьезная? На работе все в порядке?

Женька встретил меня в коридоре с бутылкой пива в руках. Почему-то его расслабленный вид вызвал раздражение.

— Я немного устала. Наверное, с непривычки. — Я машинально поцеловала мужа в щеку, и увернулась от его объятий.

— От тебя несет пивом. Гадость.

— Да ладно тебе. Ты с чего это вдруг стала такой правильной? — Женька фыркнул, — хочешь, тоже выпей. Расслабиться перед сном не помешает.

Я промолчала и прошла на кухню. Кажется, я уже начинаю привыкать к новому ритму: работа, а вечером готовка и уборка дома. Наверное, меня ненадолго хватит. Но пока все нормально. Женька сел за кухонный стол, закинул ногу на ногу.

— Что там твой инвалид, много проблем создает?

— Он не инвалид. Просто временно повредил ноги. — Я вздохнула, — вот хоть убей, не помню, делал ли он сегодня упражнения. — Я запнулась, — ну, знаешь, чтобы скорее восстановить мышцы.

— Ну да, конечно, знаю. Меня же это всю жизнь интересовало.

Я отвернулась от плиты и с удивлением посмотрела на Женьку:

— Что-то не так?

— У меня все так. А вот как у тебя — не знаю. — Женька поморщился и сделал глоток пива. Я знала его как облупленного, и понимала, что он очень сильно недоволен моим поведением. Но разве я как-то неправильно себя вела? Не понимаю.

— Тебе не кажется, что ты слишком отдалилась от меня? — наконец выдал муж и посмотрел на меня пристальным взглядом. Он знал, что мне сложно разговаривать, когда на меня так смотрят, и все же, использовал свой коронный прием. Что ж, мне все равно нечего скрывать. Вот только почему внутри меня все дрожит от волнения и легкого испуга?

Глава 10

Странно, но претензии Жени показались мне несущественными, чтобы даже разговаривать об этом. Каким образом я могла отдалиться, если я просто хожу на работу, а вечером, как обычно, ложусь спать в общую кровать? Мы — как и прежде вместе, просто немного непривычно, что весь день меня нет дома. Мои прежние подработки были кратковременными, и Женька, скорее всего не успевал высказать свое недовольство. Но, я понимаю, что просто не могу совсем не работать. Теперь я это очень хорошо понимаю.

Возможно, это все усталость, ведь мне приходится ездить из одного места в другое, а муж может даже не подниматься с постели, чтобы выполнить свою работу.

Я видела, что он обиделся — сидел, неестественно прямо, плечи напряжены, а глаза невидяще смотрят в монитор компьютера. Чтобы сгладить свою вину (хоть я и не понимала, что сделала не так), я приготовила горячие бутерброды с сыром и колбасой, налила кофе, добавила сахар, как он любит.

— У тебя ничего не выйдет. — Несмотря на неприступный тон, Женька с удовольствием откусил от бутерброда, — ты должна доказать свою любовь.

— Как скажете, мой господин. Только сначала мне нужно сходить на работу, — я с радостью подхватила его игру. Не хочется ссориться с мужем, даже если это просто глупые, не понятные мне обидки.

— Работа — это хорошо. Только, обещай мне, что не будешь подтирать задницу своему инвалиду, хорошо?

Я застыла как вкопанная. Почему-то слова мужа резанули как по живому. Внутри все кричало «он не инвалид! Не смей так говорить!». Но я лишь молча улыбнулась. Женька притянул меня к себе, заставил сесть на колени и прошептал на ухо:

— Бьюсь об заклад, этот желторотый мальчишка смотрит тебе под юбку со своего кресла, и делает это каждый раз, когда ты проходишь мимо. У таких молодых мальчиков довольно примитивные желания.

— Я работаю в джинсах, вряд ли он что-то разглядит. Неужели ты ревнуешь?

— Нисколько. — Женька фыркнул, — просто хочу быть уверенным, что твоя новая работа не разрушит наши отношения.

— Наш крепкий брак не разрушит никто. — Я поцеловала мужа в губы долгим поцелуем. Раньше у меня каждый раз кружилась голова даже от мимолетных прикосновений, но сейчас я ничего не почувствовала. Дыхание Жени участилось, он пробрался ко