– Все, что захочешь, – весело сказала Виктория.

– Клянешься?

Они уже были в ста ярдах от фермы Форестеров. Окна горели светом многих ламп, желтым и оранжевым.

– Конечно, – ответила Виктория и улыбнулась.

Тропинка к дому Форестеров по осени превращалась в сплошную грязь, намешанную копытами лошадей, коров и овец. Тристран Тёрн встал на колени в эту грязь, не жалея ни пальто, ни шерстяных штанов.

– Я принимаю твою клятву, – сказал он. Снова подул ветер с востока.

– Позвольте с вами распрощаться, моя леди, – изрек Тристран Тёрн. – Меня призывают неотложные дела на востоке.

Он встал, не замечая, что колени и полы пальто покрыты грязью, и низко поклонился девушке, сняв перед ней шляпу.

Виктория Форестер засмеялась над тощим мальчишкой, приказчиком из магазина, и хохотала она долго и весело. Тристран слышал за спиной серебряный звон ее смеха, пока спускался с холма.

Всю дорогу до дома юноша проделал бегом. Кусты ежевики вцеплялись в полы пальто колючими ветками, а какой-то зловредный сучок сбил ему шляпу с головы.

Наконец, запыхавшийся и грязный, он ввалился в кухню родительского дома на западном лугу.

– Ты только посмотри на себя! – воскликнула мать. – Что у тебя за вид? Как ты мог!

Сын лишь улыбнулся ей в ответ.

– Тристран, – сказал отец, который в свои тридцать пять лет оставался все таким же высоким и веснушчатым, хотя в коричневых волосах у него появились седые ниточки. – Ты что, не расслышал? С тобой разговаривает твоя мать.

– Папа, мама, извините, – сообщил Тристран, – но я сегодня вечером ухожу. Некоторое время меня не будет в деревне.

– Что за чушь! – отозвалась Дейзи Тёрн. – Никогда не слышала подобной белиберды.

Но Дунстан Тёрн внимательно посмотрел сыну в глаза и обратился к жене.

– Позволь мне с ним поговорить, – сказал он. Супруга бросила на него яростный взгляд, однако все-таки кивнула.

– Прекрасно! Меня одно интересует: кому придется зашивать пальто, порванное этим мальчишкой?

И она стремительно удалилась из кухни. Огонь в камине поблескивал зеленым и лиловым, с серебряными всполохами.

– И куда же ты идешь? – спросил Дунстан.

– На восток, – ответил его сын.

На восток. Отец медленно покивал. В Застенье было два востока – просто восток, то есть соседнее графство, и восток – по ту сторону стены. Дунстан Тёрн без лишних расспросов понимал, который восток имеет в виду сын.

– Ты собираешься вернуться?

Тристран широко улыбнулся.

– Да, конечно.

– Хорошо, – сказал его отец. – Тогда все нормально. – Он почесал нос. – Ты уже решил, как именно проникнешь за стену?

Тристран помотал головой.

– Думаю, как-нибудь само образуется. Если придется, я проложу себе дорогу силой.

Дунстан хмыкнул.

– Ничего подобного ты делать не будешь. Ты только представь, например, меня – или себя – на месте стражей! Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. – Он снова задумчиво почесал нос. – Иди собирай вещи и поцелуй маму на прощание, а я провожу тебя через деревню.

Тристран собрал дорожный чемоданчик, куда отправились и принесенные матерью запасы: шесть зрелых красных яблок и каравай хлеба домашней выпечки, а также круг свежего сыра. Миссис Тёрн почему-то не смотрела Тристрану в глаза. Он поцеловал ее в щеку и попрощался, после чего вышел за дверь в сопровождении отца.

Впервые Тристран стоял на страже у стены, когда ему исполнилось шестнадцать. Тогда ему дали всего одну инструкцию: задача караульного состоит в том, чтобы всеми возможными средствами не пропускать через отверстие никого со стороны Застенья.

Шагая рядом с отцом, Тристран дивился, что бы тот мог придумать. Может быть, вдвоем удастся одолеть стражей? А может, отец решил отвлечь их каким-нибудь хитрым способом, в то время как Тристран быстренько проскочит в брешь… А может…

К тому времени, как они дошли до стены, Тристран уже проиграл в воображении все возможные варианты – кроме того единственного, который случился на самом деле.

Тем вечером на страже у стены стояли Гарольд Кратчбек и мистер Бромиос. Гарольд, сын мельника, крепкий молодой парень, был на несколько лет старше Тристрана. Волосы мистера Бромиоса оставались все такими же черными и вьющимися, а глаза – зелеными, от него исходил аромат винограда и виноградного сока, ячменя и хмеля.

Дунстан Тёрн направился прямо к мистеру Бромиосу и встал перед ним. Тот переступал с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть.

– Добрый вечер, мистер Бромиос. Добрый вечер, Гарольд, – сказал Дунстан.

– Здрасьте, мистер Тёрн, – отозвался Гарольд Кратчбек.

– Добрый вечер, Дунстан, – сказал мистер Бромиос. – Надеюсь, у тебя все в порядке.

Дунстан подтвердил, что так оно и есть. Они немного поговорили о погоде и сошлись во мнении, что для фермеров она не слишком-то удачна и что судя по количеству ягод на тисах и падубах зима предстоит холодная и долгая.

Тристран, слушая их разговор, едва не лопался от нетерпения, но старательно держал язык за зубами.

Наконец отец перешел к делу.

– Мистер Бромиос, Гарольд, если не ошибаюсь, вы оба знакомы с моим сыном Тристраном?

Тристран нервно приподнял свою шляпу.

И тут отец сказал нечто совершенно непонятное:

– Думаю, вы оба знаете, откуда он пришел.

Мистер Бромиос молча кивнул.

Гарольд Кратчбек ответил, что люди разное говорят и вряд ли хотя бы половина пересудов заслуживает внимания.

– Так вот это правда, – объяснил Дунстан. – И теперь пришло ему время вернуться обратно.

– Все дело в звезде… – начал было Тристран, но отец знаком велел ему замолчать.

Мистер Бромиос потер подбородок и взъерошил пятерней свои черные кудри.

– Хорошо, – сказал он наконец. После чего развернулся к Гарольду и тихо поговорил с ним. Тристран не расслышал ни слова.

Отец вложил ему в руку что-то маленькое и холодное.

– Что же, ступай, парень. Ступай и возвращайся со своей звездой, и да хранит тебя Господь и все Его ангелы!

Мистер Бромиос и Гарольд Кратчбек, стражи ворот, расступились, пропуская молодого человека.

Тристран шагнул через отверстие меж каменных глыб стены – и оказался на лугу по ту сторону.

Оглянувшись, он увидел троих мужчин, обрамленных аркой прохода, и снова подивился, почему ему так просто позволили пройти.

Держа в одной руке чемоданчик с поклажей, а в другой – вещицу, которую дал ему отец, Тристран Тёрн зашагал вверх по пологому склону, по направлению к лесу.