А сначала было «слово» … Слышали такое? Вот с этого и началось. Словом лечили. Любой человек настроен на определенную частоту и звук. Любого человека можно вылечить, от многого – но не от всего, если подобрать нужное к нему созвучие, только к смерти нет созвучия, иной диапазон.

«Голосом» можно покорить, «Голосом» можно лечить, вытащить из депрессии, придать сил, передать энергию. «Голосом» нужно владеть. Близко к нему такое явление как «материнское проклятие». Но только те ведьмы, которые владеют «Голосом» могут лечить, чаще всего им по неведомой причине обладают «Белые».

Еще лучше – войти в его «положение». Войти в сущность человека, стать этим человеком, слиться с ним в единое целое. Как беременная женщина и плод, так и «Белая» знает, что и где не так. Войдя в человека, можно понять – что болит. Поэтому так важно было – «войти» в человека, стать на некоторое время им и почувствовать его всего и полностью, не отвергать в нем ничего и не привносить свое. Просто принять. И осмотреть.

А после принятия начать «слушать» – и услышать организм, что он хочет. Ведь наше тело это совершенная система, которая может и разладится, если на нее неправильно воздействовать извне, или изнутри. Извне – это механика (внешние причины), изнутри это энергия. Жизнь – это потоки энергии, которые человек может своими мыслями направлять, куда ему требуется, для осуществления своих планов и желаний. И направляя «желание», человек может дать вектор, а Мироздание, приняв вектор – даст результат.

Фразу слышали – «бойтесь желаний своих – они могут исполниться». Вот только желать надо уметь, необходимо четко формулировать желание. Кто пожелает узнать подробней – могу методику на мыло выслать. Но честно – странно все это будет для восприятия – слишком сказочно.

Вот именно все вот это и втолковывала мне Ксеня – но для меня все это было не новостью, казалось чем-то обыденным, я была крайне удивлена – так просто? Неужели все так просто? Странно, а я думала, что это какая-то особая магия. А тут…ууууууууууу….

Вот из козьего пуха сделать нить – это намного сложнее! И уж всяко интересней, особенно весело работать парой чесалок… Пух лезет везде, в нос, уши глаза, все пространство в комнате становится нежно-мягким, и так весело чихать с Ксеней пока прядем нить. Ведь у нее были и большие и маленькие чесалки, электро – и обычная прялка, она учила меня работать и с обычным веретеном. Я кололась острием – но вот, зараза, почему-то не засыпала на сто лет, нет во мне «голубой» крови, и не быть мне Принцессой…))).

Мне вязка оренбургских платков давалась полегче, ведь Маргарита Степановна меня уже научила вязать крючком, очень похоже – но только тут двумя спицами. Про нашу Сибирскую соседку я рассказала Ксене, она была очень удивлена, но высказала очень интересную фразу:

– Не бывает в жизни случайностей, каждая встреча учит нас чему либо, привет ей передавай, пусть присматривает за тобой. Хорошая она баба, не дала мне помереть в колонии. Хочешь про это расскажу?

Глава 20. Лепрозорий

Сидели мы в колонии-поселении в Архангельске, ну не сказать, что голодно – но бывало и такое. Ближайшее жилье было этак в километрах трехстах. А рядом деревообрабатывающая артель с поселком, где в основном жили конвоиры с семьями. Женская колония занималась полировкой и обработкой вручную мелких деталей декора, идущих на экспорт. Да и разведением свиней не брезговали, для своих нужд и для нужд близлежащего интерната детей-сирот, в полста километрах от поселения.

Маргарита и Ксеня работали на складе пиломатериала, в их обязанности входила выдача бревна. Берешь багор, скатываешь бревно на волокушу, тащишь на выдачу, оформляешь выдачу. Вот только делать это было обязательно вдвоем. Ксене как-то надо было закончить работу ранее и она, не дождавшись Маргариту, схватилась делать сама – верхнее бревно, скользя по остальным, пошло точно на нее. Уж не знаю, каким чувством, какую скорость, развила Маргарита, но она успела дернуть с пути бревна Ксеню. Все остались живы.

Иногда бабцы, сидящие такие же долгие сроки как Ксеня и Маргарита, приглашались к начальнику колонии, им делались некие предложения, после которых их спешно вывозили куда-то, не дав даже зайти за вещами.

По этому поводу ходили легенды… Мол, наиболее опасных расстреливают, отдают на растерзание в мужские колонии или вообще отпускают в лес – выживет, не выживет. Но все оказалось прозаичней. Ксеню вызвали к начальнику, спросили, работала ли она с больными и не хочет ли она себе существенно сократить срок отбывания, да еще и досиживать рядом с домом. Кто ж откажется от такого? Ведь двое ее пацанов (мой папа и дядя Петя) остались одни, хоть не маленькие, но душа-то болит, авось хоть приезжать будут – проведывать, это Ксеня так надеялась.  Да вот только в конце сказано было – в лепрозорий отрабатывать нужно санитаркой. Ставропольский край, Георгиевский район, пос. Терский.

Срок сокращали больше чем в половину – но посещения запрещены. Ксеня поняла, что проще согласится и не видеть папу с братом, но выйти досрочно. Вот только что такое лепра – представляла себе плохо. Но согласие все же дала.

Читали когда-нибудь романы, в которых в средние века прокаженный обязан был ходить полностью с головой в рубище, и обязательно иметь при себе несколько колокольчиков на одежде? Так вот – это и есть больные проказой. До сих пор ученым не понятно, по какой причине идет генетический сбой в организме, дающий такой разрушительный эффект. И ведь срок вызревания болезни большой 7 – 20 лет. Часто спутать можно с другими болезнями.

И когда уже Ксеню привезли на новое место «отбывания» – шок превзошел все ожидания. «Львиная голова», «ноги слона», отваливающиеся на ее глазах носы, уши, пальцы – все это позже стало настолько привычной картинкой, что уже и не обращаешь внимание. А в начале – ужас.

Люди фактически свезены в одно место просто гнить! Но они же живые, и у каждого родственники и дети, каждый имеет чувства. И вот это, когда постепенно отказывает все, весь организм – сначала нервные окончания, потом капилляры, сосуды на конечностях, а внешне все невинно – идут пятнышки по телу, перестаешь ощущать боль, а далее организм просто разваливается на куски. Но ведь это «нечто», часто без пальцев на руках и ногах, без ушей и носа, бывшее человеком, продолжает жить до последнего