Больше свидетелей герцог не смог отыскать. Хотя, слова о ветре, якобы разговаривающем с его женой, насторожили и взволновали. Магия определенно была… Только почему же он не чувствовал ее отголосков? Странно. В этом стоило разобраться, но помочь могла лишь супруга. Значит, придется ждать. Тем более, после допроса, обиженная недоверием кормилица выставила Орфеса из опочивальни жены.

Вопиющая наглость! Настолько неприкрытое нарушение всех норм поведения, что герцог растерялся и вынужденно отступил.

Однако, время шло, но ничего не происходило.

Спустя сутки, поутру в замке вновь появился магистр Арбери. И хотя бы он нашел управу на тощую старушку, которая оберегала покой принцессы лучше, чем сказочный дракон свое сокровище.

— Идите, дорогуша! — безапелляционно заявил целитель. — Сейчас вы ей ничем не поможете, а нам только помешаете.

— Но… — кормилица пыталась сопротивляться.

— Идите!

Против такой категоричности аргументов у нее не нашлось, и «дракон в юбке» ретировался, покинув спальню. Герцог незаметно с облегчением выдохнул. Однако, почти сразу вновь напрягся, заметив сосредоточенность Тева.

Леди Тасия и правда выглядела бледнее, чем обычно. Ее фарфоровая кожа стала почти прозрачной. И сквозь нее просвечивали тонкие синие жилки, которые были особенно отчетливо заметны на фоне молочной белизны. Под глазами залегли тени, а дышала девушка настолько тихо, что казалось, будто и не дышит вовсе.

Лекарь отстранился. Достал из кармана жилета носовой платок и неспешно промокнул вспотевшую лысину. Герцог не сводил с него глаз.

— Ситуация… критическая… — неловко откашлялся целитель.

Жар прилил к щекам, и Орфес пошатнулся.

— Не предлагаете же вы мне ее… — О, нет! Он не мог подобрать нормальных слов тому действу, на которое его подталкивали обстоятельства. — Без сознания… И вообще… Немыслимо!

— Я лишь констатировал факт. Магия бурлит внутри этого хрупкого создания и не находит энергетического выхода. Счет идет на часы, — тихо, но очень серьезно ответил магистр Арбери и добавил: — Мне жаль.

Он словно хоронил Тасию. Впрочем, так оно и было. Если герцог не последует совету Тева, девчонка умрет. Если Орфес поступит так, как диктуют ему обстоятельства, то фактически изнасилует бессознательное существо. А с этим не каждая девушка сможет жить дальше, принимая во внимание то, что жена изначально не питала к нему ничего, кроме страха.

— И все же, я бы повременил настолько, насколько это возможно, тихо произнес ректор. — Надеюсь, вы не откажете в моей просьбе и останетесь, чтобы понаблюдать за леди?

— Несомненно, — заверил целитель. — Позовите сиделку. Сейчас состояние вашей супруги облегчат прохладные компрессы.

Герцог кивнул и вышел. Ему не пришлось никого звать. Кормилица стояла возле двери и тут же юркнула внутрь.

Впервые Орфес не знал, как поступить: дать погибнуть или спасти, ценой… О цене он старался не думать, но почему-то все равно представлял с каким укором будет смотреть на него человечка. Его человечка! Та, с которой он связан навеки… И что остается? Только молить Адана, чтобы не дал свершиться страшному!

«Великий первородный, второй раз обращаюсь к тебе! Я был слишком горд, чтобы молить, и слишком упрям, чтобы внять твоим знакам! Прошу, позволь ей очнуться и сделать выбор самой! Клянусь, я приму любой!».

Где-то за окнами упала звезда. Когда-то бабушка ему рассказывала о том, что звезды падают тогда, когда исполняется чье-то самое заветное и доброе желание. Наверное, и сейчас исполнилось. Жаль, что не его…

Герцог вздохнул, взмахом руки убрал упавшую на лоб темную прядь и направился в кабинет. Остановил его противный визгливый голос дракона…

— Ваша светлость! Ваша светлость! — вопила кормилица так, что у Орфеса внутри все заледенело. Поворачиваться он не спешил. — Госпожа очнулась! Магистр Арбери просит вас зайти!

Жива! Неужели, Адан услышал его, внял молитвам? Нет, пожалуй, об этом он будет думать потом, а сейчас… Сейчас лучше поспешить, чтобы леди Тасия сама смогла принять решение. И… Первородный бы всех побрал! Ректор искренне надеялся на благоразумность жены!

Он развернулся и зашагал обратно. Плевать на дракона!

— Остаетесь здесь! — рыкнул он Фриде. — И без моего приказа не входить!

То ли интонации голоса, то ли сам его вид повлияли на кормилицу, но она словно приросла к месту и даже дала возможность плотно закрыть дверь прямо перед своим носом.

А дальше… Дальше случилось немыслимое… непостижимое… Если не сказать — нереальное!

Леди Тасия сидела, опираясь на стог подушек, и что-то пила из большой кружки, которую для нее любезно поддерживал целитель. Но стоило герцогу войти, она подняла на него огромные голубые глаза и… Нет, не завизжала! И даже не испугалась, что было бы привычным делом. Девушка захлопала ресницами и удивленно спросила:

— Вы?

Так, словно они были старыми хорошими знакомыми. Так и хотелось поинтересоваться: «А кого вы ждали, леди?». Но ректор сдержался, ничем не выдав своего состояния.

— Я, — не стал отрицать Орфес, радуясь в душе таким переменам.

Но следующий вопрос его озадачил.

— Простите, мужчина, а вы кто?

* * *

Сознание возвращалось медленно. Ощущалась слабость во всем теле. Меня слегка покачивало, словно на волнах ласкового моря. Наверное, от этого и тошнило. Я всегда плохо переносила качку и даже при полном штиле испытывала все прелести морской болезни.

Хорошо бы посмотреть, что меня окружает. Но как бы ни силилась, открыть глаза не могла, пребывая в блаженном состоянии полусна. Было тепло, уютно и чем-то приятно пахло. Нет, не моими духами и не свежей выпечкой, аромат которой часто долетал из находившейся неподалеку столовой. Этот незнакомый запах то ли незнакомых цветов, то ли редких благовоний будоражил и заставлял сердце стучать чуть быстрее.

Странно, откуда бы ему взяться в типовом многоквартирном доме не самого престижного района, где чаще все же пахло плесенью и подгоревшей яичницей? Дом? Какой дом? И причем тут яичница? Воспоминания роились и никак не хотели складываться в правильную, достоверную последовательность.

— Ох, кровиночка наша! Да как же это?! Что же ты с собой сотворила?! — словно пробившись сквозь толстый слой ваты, послышались визгливые женские причитания, но с довольно искренними интонациями. Телек что ли кто-то смотрит? Интересно, какой фильм показывают? Актриса хорошо играет, оплакивает профессионально. Я поверила бы.

— Подай-ка примочку, Фрида. Эта совсем согрелась, — слой ваты стал как будто тоньше, и второй голос, принадлежащий немолодому мужчине, я услышала ясно.

Звуки воды, а вслед за этим лбу стало холодно и мокро. Струйка воды скатилась по виску к щеке. От неожиданности дыхание перехватило, а странная тошнота сменилась жжением внутри, словно я съела что-то острое, изрядно перченное в невообразимом количестве. Пекло все: от пищевода до желудка. Ощущения причиняли страдание и создавали жуткий дискомфорт. Но еще больше смущал тот факт, что я решительно ничего не могла вспомнить.