Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачем оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня⁈
В соседнем доме на первом этаже есть небольшой круглосуточный супермаркет. Пора взяться за дело.
Прямо поверх пижамы натягиваю спортивный костюм, беру рюкзак с кошельком и мобильным и решительно открываю входную дверь.
И едва сдерживаю крик души, а то бы переполошила впечатлительных бабушек всех трёх этажей разом. Я просто открываю рот, а закрыть не могу. Тогда я его медленно прикрываю ладошкой и пытаюсь заставить себя моргнуть.
Передо мной стоит огромная стена. Выражение лица у этой «стены» такое угрожающе радостное, что хочется завыть волком и быстро слинять.
На автомате делаю шаг назад и пытаюсь закрыть дверь, чтобы хоть как-то скрыться от этого тяжёлого взгляда мужчины. Но, расставив руки в косяки, он навис надо мной, а дверное полотно служило тормозом.
— Ну, здравствуй, жена. Я тебя нашёл.
— Зачем? — на всхлипе скорого шока срывается с моих губ.
— За тобой должок, дорогая. Пришла пора отдавать.
Глава 11
Андрей
Злость на девчонку растёт в геометрической прогрессии.
Найти её не составило большого труда. Она не сильно пряталась. Точнее вообще не пряталась. И именно это бесило больше всего!
А если этот Адам решит вернуть свою игрушку в родную клетку. Мужик там без берегов, и что он решит учудить, одному Богу известно. Я не Бог.
Этот бесконечный день вымотал так, что хотелось поскорее поставить хренову точку и перевернуть лист.
Через связи моего менеджера мне прислали домашний адрес Азалии и заодно её личное дело. Предлагали и девушку ко мне привезти, но я хотел лично взглянуть в эти упрямые голубые очи и, возможно, надрать задницу.
Открыл на телефоне папку с досье на Ларину, когда уже рулил в её родной городишко. Слава богу, что недалеко.
История моей жены одновременно проста и печальна. Счастливое детство и юность, а потом авария и смерть родителей, но Азалия попадает в заботливые руки тётушки по материнской линии. А год назад умирает эта заботливая фея-крёстная, и рыжуля впадает в отчаяние, тогда-то и появляется её спаситель Адам.
И снова сказка, но только уже с печальным концом. Главное, чтобы теперь не с летальным.
И вроде бы понимаю, что беглянка моя глубоко беременная и того гляди родит от сильного чиха, но мою злость это никак не уменьшает. Сама пришла за помощью, а теперь хвостом махнула. Ну и где этот её хваленый ум и все два высших образования⁈ Творит полную хрень, как самая обычная подзаборная девка.
И так я стоял под дверью её квартиры уже минут десять, уговаривая самого себя стать добрее, когда эта дверь сама распахнулась и явила мне Лисичку. К радости моего внутреннего зверя, напуганную до чёртиков.
И этот её открытый рот, и огромные глаза летнего неба… что я снова вспомнил, какой сегодня день. День нашей свадьбы, чёрт возьми!
— За тобой должок, дорогая. Пришла пора отдавать.
Азалия всё-таки убирает руку ото рта, и я без предисловия собираюсь её поцеловать.
Склоняюсь к её лицу, а она вдруг резко и низко наклоняется, подставляя под мои губы свой рыжий затылок.
Я не успеваю придумать причину её поведения, как чувствую, что на мою рубашку что-то потекло, да и знакомый до боли звук рвоты дополнил картинку в моей голове.
— Блять, Лисичка, у тебя реально на меня аллергия что ли? — ворчу над ней и сразу обхватываю за талию на тот случай, если девчонка снова отключится.
— Прости, — доносится снизу, но голос такой слабый, что я нервно очкую.
Подхватываю своего персонального колобка на руки и несу вглубь квартиры, не забыв перед этим пнуть входную дверь, чтобы та закрылась.
— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от Царёва хрен уйдёшь, — бубню себе под нос, но Азалия слышит и поднимает на меня свой затуманенный взгляд.
— Это я к тому, что ты как колобок. Сначала попросила помощи, а теперь, бля, катаешься по городам и сёлам. Совсем ебн… чокнулась, что ли⁈
В комнате вижу, наверное, повидавший Маркса и Ленина диван, но на вид тот крепенький, поэтому укладываю на него свою блевунью.
— Хорошо, что в этот раз хоть немного, — подвожу итог, бегло осмотрев свою одежду.
Рубашка с небольшим пятном на груди, а так всё чисто.
— Я почти ничего не ела. Странно, что вообще во мне и это нашлось, — меланхолично реагирует Азалия и закрывает предплечьем глаза.
Мне не надо иметь высшее образование, чтобы понять, что девушка истощена и физически, и психически.
— Хочешь, чтобы я ушёл и больше никогда не появлялся в твоей жизни?
Всё-таки она первый человек в моей жизни, которого постоянно выворачивает при виде меня. И это, мать вашу, не фигура речи.
Лисичка в ответ неопределённо жмёт плечом и судорожно выдыхает.
— Я боюсь, — слышится дополнение к её неопределённым жестам.
— Меня, что ли? — недоумеваю я.
Так как лично ей я ещё ничего плохого сделать не успел. Хотя вон и собирался, и вроде как имел полное право наказать за побег, но по итогу снова таскаю её на руках и развожу ночной политес.
— Всего. Включая тебя. Ты большой и мрачный. А я боюсь за дочь. Вдруг она станет тебя раздражать своим плачем или просто фактом своего присутствия. Мы ведь для тебя чужие. Навязанные.
Знаю, что говорит она полную хрень, но меня всё равно цепляет. Не смысл, а её интонации и голос.
Дочь. В нашем тандеме я всё время забываю, что нас не двое, а трое. И в какой-то мере Лисичка права.
Мне нахрен сдались дети. Я их даже заводить не собирался. Своих. А это вообще лялька от другого члена и бабы, которую я даже не трахал.
— Аза, мы, наверное, не так начали, — серьёзно начинаю я и даже хочу присесть на край дивана рядом с ней, чтобы не нависать сверху, но боюсь сломать ветхую мебель. — Я не собираюсь причинять тебе зло, но на том условии, что и ты перестанешь бегать и рыгать. Тебе достаточно просто находиться рядом со мной, чтобы я мог гарантировать твою безопасность, обещанную Сириусу.
— И всё? — переспрашивает девушка, убирая руку с лица.
Уставшие и совсем сонные голубые очи ломают меня без единого удара. И это в моей вселенной совсем ненормально.
— И всё, — уверенно вру, так как ещё нихуя не понял, но
