– Я всегда перед сном пью чай. Я слышала, как открылась входная дверь.

– Но мистера Френча вы не видели и с ним не разговаривали?

– Нет. Я находилась у себя в комнате.

– Слышали, как он поднимался наверх?

– Я услышала, как скрипнула одна половица, этого для меня достаточно, чтобы знать, что он идет по коридору к себе.

– Какая половица?

Коронер был недоволен. Показания свидетельницы ничего не проясняли. Она явно не испытывала к Френчу никаких симпатий и, наверное, с радостью утопила бы его. Если бы имела доказательства. И опять же, признавая человека виновным в убийстве, следует указать мотив. А вот он отсутствовал. Да, покойная была богата, и муж унаследует все ее состояние, но он сам теперь человек совсем не бедный.

– Поблизости от двери мистера Френча есть одна половица, – пояснила экономка. – Скрипучая. Если кто ступит на нее, слышно даже внизу. Вот почему я узнала, что он отправился спать.

– Только по скрипу половицы?

– Да. Лестница и коридор устланы толстыми ковровыми дорожками, и даже по ним мы ходим на цыпочках, когда миссис Френч отдыхает.

Властной женщиной была покойная миссис Френч. Не терпела, когда нарушают ее покой.

– Вскоре я услышала, как закрылась дверь.

– Дверь чьей комнаты?

– Мистера Френча.

– А можно отличить звук закрывающейся двери мистера Френча от любой другой в доме?

Миссис Хоггет пожала плечами:

– Для меня они звучат одинаково. Я определила лишь по скрипу половицы. Поэтому решила, что закрылась его дверь.

– Но если так, то он уже миновал дверь комнаты миссис Френч. – Коронер вгляделся в план дома. – Ведь второй лестницы там нет?

– Нет.

Коронер вспомнил слова Пола: «Я увидел свет под дверью комнаты жены и вошел».

Очевидно, половица скрипнула, когда Пол зашел в свою комнату, взял пистолет и направился к спальне жены…

– Половица скрипнула только один раз? – уточнил коронер.

– Да, сэр.

– Много прошло времени между скрипом половицы и закрыванием двери?

– Не очень. Я поняла так, что он лег спать.

– И что потом?

– Я услышала выстрел, и зазвенел звонок. Это продолжалось очень долго.

– Еще вопрос, миссис Хоггет. Всегда ли мистер Френч заходил к жене перед сном?

– Пожалуй, да. Он заходил пожелать спокойной ночи.

– Вы уверены?

– Я за ними не подглядывала, – проворчала она. – Меня наняли сюда экономкой, а кто к кому заходит, не мое дело.

– И последний вопрос, миссис Хоггет. – Коронер внимательно посмотрел на нее. – Надеюсь, в тот вечер вы не покидали дом?

Экономке ничего не оставалось, как угрюмо ответить:

– Нет, я никуда не выходила. – И она сошла с трибуны с мрачным видом.

– Вызываю мистера Френча, – объявил коронер, и Пол снова занял место на свидетельской трибуне.

– Вы слышали показания миссис Хоггет? Она утверждает, что вы сразу направились к себе. Однако ранее вы сказали, что увидели свет в комнате жены и зашли к ней.

Пол кивнул:

– Миссис Хоггет все сказала правильно. Вначале, когда я поднялся наверх, под дверью комнаты жены света не было, и я пошел к себе. Вот почему скрипнула половица, о которой упоминала миссис Хоггет. Уже собираясь открыть дверь, я оглянулся на всякий случай и увидел под дверью жены свет. Подумал, что, возможно, ее разбудил скрип половицы, и решил зайти. Она иногда хочет вдруг среди ночи чаю, и вообще мало ли что понадобится. К тому же перед моим уходом мы поссорились, и я хотел помириться.

– А она вас встретила с пистолетом в руке?

– Нет. Бланш сказала: «Я рада, что ты зашел. Услышала, как ты поднялся наверх, и включила свет». Что было дальше, я уже сообщил.

Пол Френч говорил очень убедительно. Теперь присяжным предстояло решить, верят они ему или нет.

Присяжные медленно потянулись в комнату для заседаний, а присутствующие в зале суда начали обмениваться впечатлениями. Такое бывало часто. Ревнивая жена, вдобавок богатая – все знали, какой была Бланш Френч, – хотела припугнуть мужа и случайно нажала на курок. В результате за секунду сделала его свободным и богатым. Другие возражали – для чего она вдруг решила симулировать самоубийство? Ведь доктор Кемп заявил суду, что никаких суицидных наклонностей у покойной пациентки не замечал. Здоровье у нее было в полном порядке, она ни в чем не нуждалась. Всего за сутки до гибели в разговоре с ним упомянула, что, как только начнет ходить, уедет куда-нибудь на море восстановить силы. Надеялась, что муж проведет там с ней хотя бы несколько дней.

Правда, тот же доктор признавал, что Бланш Френч была темпераментная и вспыльчивая. В общем, все могло случиться.

Председатель, уже неоднократно возглавлявший жюри присяжных, открыл заседание.

– Мое мнение – ее убил муж, – заявила одна из присяжных, солидная крупная дама.

– А где доказательства? – спросил председатель. – Он утверждает, что заметил в ее комнате свет и зашел. Почему же она не подняла крик, увидев в его руке пистолет? У нее рядом была кнопка звонка, стоило только нажать, и прибежала бы патронажная сестра, по всеобщему признанию – смекалистая. Нет, тут что-то не клеится.

– Но о том, что в комнате жены горел свет, мы знаем со слов Френча, – произнес другой присяжный. – Он мог взять в своей комнате пистолет и зайти к ней.

– Чтобы выстрелить в темноте? – возразил председатель. – Значит, ему пришлось бы включить свет. Почему же она не подняла сразу шум?

– Может, продолжала спать?

– В таком случае почему выстрел получился неточный? Ведь она могла выжить и рассказать обо всем. И если убийца муж, ему было бы выгодно утверждать, что жена собиралась убить его, а он попытался вырвать у нее пистолет, который случайно выстрелил. Самозащита. Все логично.

– Логично? – повторил председатель. – А где следы борьбы? Царапины на теле покойной? Почему не порвана ночная рубашка? Нет, придется признать, что она действительно симулировала самоубийство. Именно симулировала. А если бы действительно хотела себя убить, то приняла бы снотворное. Классический способ.

– Главный вопрос: почему она не подняла шум? – заметил один из присяжных. – Ведь эта экономка, не помню ее фамилии, не слышала ни звука. А вы видели, как она «любит» своих хозяев. Причем одинаково сильно. Но поскольку жены уже нет, она бы с удовольствием отыгралась на муже. Однако ей нечего было сказать.

– Вот я и говорю, – заключил председатель, – что приходится поверить мужу. Это вовсе не означает, что его слова правдивы, но наши сомнения следует отнести в его пользу.