Ерунда! Расстояние слишком велико, ночь темна, и если даже она заметила бортовые огни и белый парус на фоне затянутого тучами неба, то черты лица человека у штурвала рассмотреть ей не удастся. При свете дня она ни за что не узнает его.

У Тая Уиллера будет еще возможность – и не одна – встретиться с ней лицом к лицу, оплести ее паутиной лжи, чтобы добиться того, что ему нужно. На какую-то долю секунды он заколебался, ощутив угрызения совести, но тут же подавил их. Он взвалил на себя ношу и обязался нести ее до конца.

Задернутая штора внезапно отделила его от Саманты. Она что-то заподозрила, встревожилась. Это плохо. Это может усложнить задачу.

– У тебя действительно все в порядке? – уже в пятый раз на протяжении десятиминутного разговора задавал этот вопрос Дэвид, пока она, с трубкой у уха, переходила из комнаты в комнату, везде раздвигая шторы и выглядывая в окна. Солнце так и не появилось из-за облаков. Озеро было пустынным, свинцово-серым. Клочья пены прибивались к берегу.

– Все нормально, – терпеливо повторила Саманта. – Сколько можно тебя убеждать...

Она уже жалела, что посвятила Дэвида в историю с телефонными звонками и изуродованной фотокарточкой. Впрочем, раз это стало достоянием публики, то рано или поздно оно просочится через границы штата и дойдет до Хьюстона.

– Я сообщила в полицию и сменила замки. Тебе незачем тревожиться.

– Вся эта история дурно попахивает, Саманта. – Она представила, как он, говоря это, брезгливо морщится. – Возможно, тебе стоит подумать, не приблизилась ли ты к опасному краю. Я бы на твоем месте воспринял это как своего рода... предупреждение или даже знамение свыше, что настала пора пустить свою жизнь по иному руслу.

– Знамение, значит? – переспросила Саманта. – Думаешь, бог пытается мне что-то подсказать? Помню, в Библии был «пылающий куст» и еще много чего подобного.

– Твой сарказм неуместен, – оборвал ее Дэвид.

– Ты прав. Извини. – Саманта присела на подлокотник кресла и вытянула больную ногу, ощущая нестерпимый зуд под повязкой. – Ты мне так и не сказал, откуда ты говоришь.

– Из Сан-Антонио. Здесь настоящий потоп. Я смотрю из окна гостиницы на Ривер-Уок и не вижу противоположного берега. Передо мной стена дождя. Небеса разверзлись...

Дэвид вздохнул, и почему-то, словно от этого вздоха, его мобильник отключился. Ожидая, когда вновь зазвучит его голос – не в правилах Дэвида было заканчивать разговор на полуслове, – Саманта взяла с ночного столика длинную вязальную спицу, одну из набора, доставшегося ей в наследство от матери, засунула ее под подвязку и с наслаждением принялась расчесывать зудящую голень. При этом она испытывала некоторое чувство вины перед стареньким доктором, оставшимся в Масалтане, предупреждавшим ее о вреде подобного занятия, но доктор был далеко, и к тому же в его медицинских познаниях она сильно сомневалась.

Связь с Дэвидом восстановилась на середине его монолога.

– ...хочется, чтобы ты была рядом со мной. Я взял номер с джакузи и камином. Нам было бы так уютно здесь вдвоем.

«Как в аду», – мысленно добавила Саманта, вспомнив про Мексику. Про их бесконечные выяснения отношений. Дэвид давил на нее морально, причем так, что она буквально задыхалась. Он настаивал на ее переезде обратно в Хьюстон, а когда получил отказ, открылся перед ней с совершенно неожиданной и весьма неприятной стороны. Его лицо налилось кровью, у виска запульсировала жилка. Сжимая кулаки, Дэвид объявил, что она круглая идиотка, раз не хочет принять его предложение.

В тот момент Саманта поняла, что пути их окончательно разошлись.

– По-моему, я достаточно ясно разъяснила свою позицию, – напомнила она.

– У тебя было время, чтобы передумать.

– За это время ничего не изменилось, Дэвид. Не затевай все заново. Это бесполезно. Я знаю, как банально это звучит, но для нас обоих лучше остаться...

– ...просто друзьями, – закончил он за нее фразу унылым голосом.

– Не придавай слову «друг» презрительный оттенок. Сохранить дружбу очень даже неплохо.

– Мои чувства к тебе совсем иного рода, ты знаешь. – Произнесено это было со всей серьезностью.

Дэвид не был аскетом, но среди женщин, липнувших к нему из-за его привлекательной внешности и других неоспоримых достоинств, производил строгий отбор. Если его привлекла Саманта, значит, он обнаружил в ней качества, соответствующие критериям, установленным им для своей будущей подруги жизни. Она же, сначала подпав под его обаяние, после двух лет относительной близости постепенно остыла и поняла, что никогда и не была по-настоящему влюблена в него. Он как-то потускнел в ее глазах, хотя никаких дотоле скрываемых изъянов в его характере не обнаружилось.

Что-то в нем было не так, но что – Саманта не могла определить точно. Дэвид был хорош собой, интеллигентен, подходил ей по возрасту, а его положение в гостиничном бизнесе обеспечивало ему такие высокие заработки, что он уже сейчас «стоил» несколько миллионов и уверенным шагом продвигался дальше.

И все-таки у них почему-то не сложилось.

– Я сожалею, Дэвид...

– Неужели? Я тронут, – съязвил он, однако с горечью. Дэвид Росс не любил проигрывать.

– Честно, сожалею. – Она выбирала слова осторожно, не желая доводить дело до взрыва, но и не позволяя ему усомниться в твердости ее решения.

– В таком случае мне не стоит сопровождать тебя на тот благотворительный прием, о котором ты говорила. Я прав?

– Какой прием? В Боучеровском центре? – Саманта вспомнила, что несколько месяцев назад у них шел об этом разговор. – Да, пожалуй, мне лучше отправиться туда одной.

Дэвид долго молчал. Напряжение на линии сгустилось, стало почти осязаемым.

– Что ж, – наконец прорезался его голос. – Вроде бы говорить больше не о чем. Береги себя, Саманта.

– Ты тоже. – Ее сердце сжалось. Все-таки два года она была связана с этим мужчиной. Они были близки. Но если рвать с ним, то лучше сейчас, не откладывая. Все кончено, и это хорошо.

Друзья Саманты сочли, что она спятила, раз передумала выходить замуж за Дэвида.

«На твоем месте я бы вцепилась в него когтями и не отпускала», – заявила ее лучшая подруга Кортни при встрече в прошлом месяце на их излюбленном месте свиданий в уютном ресторанчике, где подавали суп из раков и вкуснейшие воздушные пирожки к нему.

Каждое упоминание о Дэвиде Россе вызывало у Кортни хищный блеск в глазах, сходный с золотым сиянием трех колец сразу на одном пальце – трофеи от ее прежних замужеств.

– Не понимаю, что тебя отпугивает?

– Я уже побывала замужем, – объяснила Саманта, – Один раз сунувшись в огонь, не хочу обжечься вторично.

– Поверь мне, такой лакомый кусочек, как Дэвид Росс, не залежится на блюде. Опоздаешь, потом будешь жалеть.