— Не обижайся, но я тебя как младшего братишку воспринимаю, которого у меня никогда не было.

— Почему младшего? Я старше тебя на год, — возмутился рыжик.

Насчет всего остального он не возражал.

— Впрочем, ты мне тоже как младшая сестренка. Я редко так близко схожусь с людьми.

Послышался печальный вздох, а затем пожелание сладких снов, и я закрыла глаза, уплывая в сон.

Тот, кто вставал хоть раз в жизни на рассвете после трудного дня пути, меня поймет. Все тело ноет, отказываясь выползать из-под теплого и ставшего за ночь родным одеяла. Но деваться-то некуда. Мы умылись, оделись и вышли на улицу. Город уже не спал. На площадях шла бойкая торговля пирожками и овощами, но мы не останавливаясь пошли к центру — на Цветочную площадь.

Ромео расположился возле фонтана, достал небольшой мешочек, куда желающие могли положить монетку, провел по струнам и запел веселую песенку. На втором куплете я подхватила, ловя заинтересованные взгляды мимо проходивших людей. На третьей и четвертой песнях нам стали давать монеты, а на пятой вокруг собрались слушатели — женщины в белых передниках с полными корзинами, чумазая ребятня и молодые парочки, держащиеся за руки.

Преодолеть свой страх перед толпой, с любопытством смотрящей на тебя, непросто. Я не любила такое внимание, немного терялась, но рыжик подмигивал, струны под его пальцами звенели, мы пели. И в какой-то момент меня охватил азарт, и время пролетело незаметно.

Мы пообедали в небольшом уютном трактирчике, пересчитали наличность — четыре золотых, тридцать серебрушек и множество меди. По словам Ромео, отлично. Он больше двух золотых и пяти серебрушек никогда еще не зарабатывал.

— В Паре пять предсказательниц, — сказал менестрель, когда мы, по-братски разделив монеты, вышли на улицу, жуя пирожки с повидлом. — Думаю, что стоит пойти к Аманде, она самая доброжелательная, но и недешево берет за свои услуги.

— Слушай, а нельзя как-нибудь иначе определить, какой у меня дар? — спросила я. — Или просто выбрать, куда пойти учиться.

Ромео покачал головой.

— Нет, Варя, не выйдет. Во-первых, все школы магии расположены в разных местах. Во-вторых, тебя не возьмут без четкого выяснения дара, в-третьих… Поступишь ты, к примеру, к боевикам, а у тебя целительская магия, и что будешь делать? Ты пойми, что заключается определенный договор на обучение, который нельзя разорвать. Когда маг с даром не на своем месте — это до добра не доводит. Ни одна школа или академия не примет тебя без подтверждения предсказательницы о твоем даре, — пояснил менестрель.

Я вздохнула. Оказывается, бюрократия живет и в сказочном мире.

— Так что, к Аманде? Есть еще Лаванда. У нее дар тоже сильный, но она может потребовать услугу, а не золотой.

— А остальные?

— У них дар не такой сильный, — заметил рыжик. — К Аманде?

— Да.

Мы прошли через площадь, где шумные торговцы предлагали купить то пироги с капустой, то лошадиную сбрую, то птичьи перья, которыми набивались подушки, и вышли на широкий проспект. Потом попетляли по улочкам и оказались возле небольшого домика, окруженного высокими розовыми мальвами. Ромео позвонил в колокольчик, дверь открыла приятная девушка и, узнав, что мы для определения дара, проводила нас в светлую гостиную с изысканной мебелью.

Я хмыкнула. Как-то ожидала увидеть черепа, магические шары, зачарованные котлы и пучки трав, развешенные под потолком. Тут же в вазах стояли разноцветные астры, солнечные зайчики бегали по стенам, и пахло выпечкой с корицей. Жилище предсказательницы совсем не соответствовало моим представлениям. Не исключено, конечно, что где-то тут есть и комнатка с вышеперечисленным.

Аманда оказалась миловидной женщиной средних лет с яркими голубыми глазами. С темных волос, собранных в высокую прическу, свисали нитки золотых бус, а платье, расшитое драконами, делало ее похожей на гейшу.

Она взяла у меня золотой и принесла в бокале пенящееся зелье, которое надлежало выпить.

— Оно нужно, чтобы ты смогла призвать хоть какую-то вещь, связанную с твоей силой.

Я выпила кисловатый напиток.

— А что я должна теперь делать?

— Ждать. Вещь, подтверждающая дар, обнаружит себя сама.

Не в швеи. Пожалуйста. И в боевые маги тоже не надо. С целительством разберусь, но как же не хочется шить! Только не это!

На колени из воздуха упали пяльцы и иголка с ниткой, разрушая все мои надежды.

— Что ж, мастерица — однозначно! — улыбнулась предсказательница. — У нас в Шелдронии есть несколько МыШеК.

— К-каких мышек? — заикаясь, спросила я, смотря, как Аманда что-то размашисто пишет на листе бумаги.

— МыШКа — Магическая Школа Кудесниц, — быстро пояснил Ромео.

— Не швей? — удивилась я, приходя в себя.

— Кудесница — это волшебница, та, что способна восхищать и изумлять своим мастерством. Раньше колдуньи многое умели, совмещали в себе дар швеи, предсказательницы, целительницы и даже защитницы. Но со временем многое изменилось. Волшебниц, обладающих даром шить, ткать, прясть, плести, теперь называют мастерицами, а школы так и остались носить гордое имя кудесниц — то, к чему должна стремиться каждая, — пояснила Аманда.

— А где ближайшая? — спросила я.

— Да тут, в Наре, на окраине, — ответил Ромео, вздыхая.

— Зелье точно не ошиблось? — все же уточнила я, когда мы направлялись к выходу.

Аманда изумленно посмотрела на нас.

— Если сомневаетесь в моих силах, можете обратиться к другим предсказательницам, но ответ, думаю, будет тот же. Только время да деньги потеряете, — отозвалась она, внимательно меня рассматривая.

— Извините, мы не хотели вас обидеть, — вмешался Ромео. — Просто Варвара не любит шить.

Историю про мои отношения с ниткой и иголкой рыжик знал, но все же считал, что лучше такой дар, чем никакого. Я же от того, что во мне не было магии, не страдала. Жила без нее? И еще проживу.

Мы распрощались с предсказательницей и вышли на улицу.

— Завтра начинаются вступительные экзамены…

— Экзамены? — поразилась я. — Но я же ничего не умею!

— Принесешь подтверждение дара, выполнишь то, что скажут, и примут.

— Ромео, я не умею шить! Родители пытались научить, но это не мое. Я же рассказывала.

— Дар есть, значит, твое.

Я взвыла. Нет, упрямства и уверенности моему другу точно не занимать.

— Если завалю экзамены, ты возьмешь меня с собой на год странствовать?

Рыжик споткнулся.

— Не вздумай! Это в теплое время года петь и играть — чудесная идея, а зимой… Тут морозы такие стоят, что зуб на зуб не попадает. И не во все таверны, Варь, пускают и разрешают выступать. Даже я обычно устраиваюсь на три-четыре месяца работать подмастерьем, иначе не выжить.