– Сказала, что у тебя была жена, вы с ней не слишком ладили,и она повесилась, – прошептала я.

– Да, я был женат, но она оказалась больной девушкой. У неебыло не в порядке с головой, и результат тебе известен. А ты поменьше общайсясо всякой швалью. А за то, что ты ходишь и вынюхиваешь то, что твоей красивойголовке знать не обязательно, я должен тебя наказать!

С этими словами Юра выскочил из комнаты. Я почувствоваланоющую боль в области сердца. Сейчас должно произойти что-то страшное. Черезсекунду я увидела Юру с огромной плеткой в руках. Бил он меня где-то минутдвадцать, а затем разделся догола и помочился мне на спину, испытав при этоморгазм. Застонав от дикой боли, я отправилась в ванную.

Права была Любка, он маньяк. Вот это я влипла! Боже мой, чтоже делать! Что мне делать?! Я погрузилась в ванну и заревела. Дверь отворилась,и на пороге появилось это чудовище, которое называется моим мужем.

– Спасибо, Яночка! Ты была просто великолепна.

Наконец-то мы сделали это! Тебе ведь было хорошо? Признайся,девочка, ведь ты тоже этого хотела. Я научу тебя многим вещам! Нам будет хорошовместе!

С этими словами он удалился. Да он же болен! Его в психушкунадо! Вот тебе и рыбный магнат! Не знаю, как там у него в бизнесе, а в обычнойжизни у него проблемы.

Выйдя из ванной, я обнаружила Юру в прекрасном расположениидуха.

– Яночка, это тебе, – и он протянул мне прекрасныебриллиантовые сережки, – за то, что ты так старалась мне угодить. Я такхорошо кончил!

Когда этот придурок ушел спать, я обследовала свою спину иобнаружила множество кровоподтеков. Аккуратно смазав их зеленкой, примериласережки. Вне всякого сомнения, они мне шли!

На неделе я созвонилась с Любкой, и в воскресенье мыдоговорились встретиться. Пока я сидела в машине и ждала Любку, кто-то скинуляйцо мне на крышу.

– Суки, убью! – заорала я, выскочив, но ни в одном окненикто не подал признаков жизни. Пришлось взять тряпку и все это дело убирать.Обидно, конечно, но что поделаешь!

Из подъезда вышла Любка, ведя за ручку маленькую девочку.

– Ты что так долго? – не выдержала я. – Мне здесьуже всю машину загадили.

– Это у нас запросто, дом такой левый. Я всегда дальшепаркуюсь, а ты встала прямо под окнами. Знакомься, это моя дочь Регина, ейскоро будет три годика. А это тетя Яна. – И она похлопала меня поплечу. – Моя хорошая знакомая.

– Привет! – весело подмигнула мне девочка и села назаднее сиденье.

– Привет! – ответила я. – Не знала, что у тебяесть дочь.

– Возьмем ее с собой. Няня заболела, оставить не с кем!

– А с родителями?

– Ой, Янка, у тебя просто детей нет. А будут – намаешься. Счужим человеком оставишь – заплатил и ничем не обязан. А свои помогут, но приэтом столько денег сдерут, что дурно станет, и вести себя будут так, будто тытеперь по гроб жизни обязан. Они все сначала помогают, а потом за свою помощьначнут тянуть с тебя, как пылесосы! Поэтому всех своих я отшила. Нашла няню ине жалею. Чистейшей души человек. Только продуктами помогаю, денег не берет.Вот и получается – чужой лучше своего! Переночуем у моих знакомых. –Достав сигареты, Любка закурила. – Я в той деревне с одной бабулейпознакомилась. Славная такая бабуля, одинокая. Она за Регининой могилкойухаживает, – продолжала она.

– Как звали ту девушку? Регина? Как твою дочь? –удивилась я.

– А что здесь такого странного? Регина мне как сестра была.Вот я дочь в честь нее и назвала. Подруга моя в девочке души не чаяла,подарками каждый день задаривала. Когда ее не стало, малышка сутки проревела.

– А ты не знаешь нашу тетю Регину? Мы тебя с ней познакомим,только она сейчас уснула, в земельке лежит. Это самая красивая и добрая тетя насвете, – пролепетала Любкина дочка.

– Хорошо, дорогая, – улыбнулась я. На глазах выступилислезы.

До Крестцов ехали молча. Выйдя из машины и оглядевшись посторонам, я поразилась нищете местного населения. Убогие деревянные домики,покосившиеся набок…

– Крестцы… Здесь точно одни крестцы живут. Название всегдасоответствует действительности, – вырвалось у меня.

Развалюха, где мы остановились, напоминала чудом уцелевшуюпосле боевых действий хижину. Бабуля, приютившая нас, оказалась милой, одинокойстарушкой, у которой, кроме Любки, никого на этом свете больше не было.

Любка была для нее как дочь. В ней она души не чаяла.

Напоив нас свежим молоком, бабуля стала хлопотать у плиты, амы тем временем отправились на местное кладбище. Перед моим взором предсталаодинокая могилка. Над маленьким холмиком возвышался простенький крест. На нембыло написано: «Колесникова Регина. 22 года». И больше ничего. Ни слова. Да,фамилия у нас была одна.

Любка достала бутылку водки, налила полный стакан, положиласверху кусочек хлеба и произнесла:

– Спи спокойно, подруга. Хоть ты никогда и не пила изстаканов, но тем не менее это тебе. А это твоя преемница. – И Любкакивнула в мою сторону.

– Давай завязывай, – не выдержала я.

Мы сели, обнявшись, и налили себе по стакану водки.

– У тебя что, рюмок нет? – возмутилась я.

– Да хрен с ними, с этими рюмками. – Любка моментальнозакосела. – Понимаешь, одну подругу похоронила, а другую обрела. Воттолько деньгами разживусь, сразу Регинке классный памятник поставлю. Надо,чтобы земля год отстоялась, а сегодня как раз ровно год исполнился. Теперьможно.

– Люб, а вдруг сейчас Юрка приедет, все-таки годовщина.

– Не приедет. Этот никогда не приедет. Зачем? Ведь онамертвая и не сможет доставить ему никаких удовольствий. У этого скота нетникаких чувств.

– Ой, страшные вещи ты говоришь. Люб. А почему она от негоне ушла, зачем терпела его три года? Она что, так сильно его любила?