Я расслабленно откинулся на подушку – парень не внушал опасения, он был «свой», но отныне, в свете последних событий, мне придется всех делить на «своих» и «чужих» - подумалось мне.

-Это все Рид придумал. Он подговорил врача… (я запнулся, поздно сообразив, что болтаю лишнее, но Тери в тот момент посмотрел в окно всем своим видом показывая, что он этого не слышал). В общем, Лантан уснул от передозировки снотворного на борту моего корабля, и дальше, должно быть, ты все знаешь…

Я совершенно забыл, что сам не представился:

-Джоэл Аднер, извини, я что-то плохо соображаю…

-Я знаю! – Засмеялся Льюис. – Все знают! Сейчас о тебе только и говорят. Откуда ты? Акцент ужасный…прости, но это правда…

-Эс… Эсм…-Запутался я, название планеты, что сказал заучить мне Рид, напрочь вылетело из головы.

-Эсмеральда? Серьезно? Вот это да! – Как ребенок, восхищался Тери. – А я на ней ни разу не был, представляешь?!

Странно, но сам я уже привык к колючему говору грессийцев, и почти не обращал на него внимания. Быть мне белой вороной среди них, чуяло моё сердце.

-А что ты здесь делаешь? – Вежливо поинтересовался я.

Тери задрал левую штанину легких спортивных трико – из-под нее торчала бинтовая повязка на все бедро.

-Пострадал при обмене пленными, ну, когда Рида обменивали на Миреда… Двенадцатый легит как всегда оказался на высоте! Мы уничтожили пять их кораблей, пять из десяти, представляешь?! А Тайлер даже накормил Лантана взрывчаткой… вот умора была!

Тери подробно рассказал мне, что и как было, и я уже смеялся вместе с ним, будто бы и сам был там – так живо и красочно он все описывал.

-Но если бы не ты…- В завершение сказал он. – Это ты герой, Джоэл… Знаешь, когда выберемся отсюда, то устроим вечеринку, я познакомлю тебя со всеми нашими! Идет?!

-Идет! – Согласился я.

Мой веселый энергичный новый знакомый будто бы наполнял меня своей задорной энергетикой.

-Ну вот и отлично! Рад знакомству, Джоэл Аднер!

-Если бы я был девчонкой, то тоже бы втрескался в тебя. –Неудачно пошутил я, отчего Тери поперхнулся пивом, закашлялся, и оно брызнуло через его нос.

-Идиот! – Засмеялся он, когда боль от газировки в носу прошла. – Чего ты болтаешь?!

Я отхлебнул из своего пластикового стакана и, усмехаясь, продолжил свои рассуждения:

-А что, даже я со своими мизерными представлениями о мужской красоте могу со стопроцентной уверенностью сказать: девчонки от тебя в восторге…

Тери опять едва не поперхнулся, но вовремя сдержался, отставив пиво в сторону.

Мы сидели в тенистом больничном садике, наслаждаясь красотой зеленых деревьев, свежим воздухом, ласковым утренним солнцем… но на самом же деле мы прятались (совсем как сопливые малолетки) от медсестры, вздумавшей влюбиться в Льюиса и теперь преследующей его на каждом шагу.

За несколько дней, проведенных вместе, я настолько привык к обществу Тери, что мне начинало казаться: я знал его всю свою жизнь. Мы подружились за первые десять минут общения, Тери был настолько легким, позитивным, положительным человеком, что я слушал его, раскрыв рот, и даже Рид, узнав, что мы сдружились, сказал мне: «лучшей компании, чем Тери Льюис, я тебе и желать не мог».

Наши раны не мешали нам выходить в больничный двор, гулять по саду, где мы и обнаружили брешь в высоком бетонном заборе, через которую  могли выбираться во внешний мир. Я стоял на страже, пока Тери бегал в близлежащий супермаркет за сигаретами, лимонадом, пивом и иногда чем-то покрепче, и веселье продолжалось.

Пару раз нас ловили, но, благодаря несравненному обаянию леттера Льюиса, суровые глаза дежурного медперсонала смягчались, и нас прощали, оставляя историю в карточке без дисциплинарных нарушений.

А еще Тери рассказывал такие истории! Обо всем: о своей жизни, о работе, о друзьях, и все это было воедино, потому что его жизнью была любимая работа, а друзья были коллегами по легиту. Их жизнь не была скучной, напротив, регулярные задания, связанные с фригольдерами и другими преступниками, имеющими статус «вне закона», опасности, поджидавшие их на каждом шагу, их «разборки» внутри Легитерии – и я, подобно Льюису, уже терпеть не мог третий легит –главных оппонентов двенадцатого, хоть и в глаза их не видел, «суперлиит» Майкл Тайлер – Тери всегда говорил о нем с уважением и почетным трепетом, а так же ночные клубы, выпивка и другие развлечения молодежи Мила-Гросса.

Я уже реально начинал забывать, кто я и откуда, проникаясь благодаря красочным рассказам моего нового друга, я уже жил его жизнью, видел его глазами и чувствовал его кожей ее – Грессию, людей, живущих здесь – я словно  был одним из них, и моя жизнь уже была переплетена с их судьбами. Я знал уже так много, что мне и самому начинало казаться – я здесь уже много лет, а не несколько дней, проведенных в застенках больницы. Уже тогда я понял, что превращаюсь в грессийца, хочу я того или нет…

-Неужели она тебе совсем не нравится? – Продолжался наш ленивый утренний диалог за пивом. – И у тебя не возникло абсолютно никаких чувств к ней? Взгляни, как она смотрит на тебя: глазами, полными невыносимой тоски. Я бы точно сломался…

-Джоэл! – Иногда Льюис начинал говорить высокопарным нравоучительным тоном. – Это все фальшь, дешёвка. Я уйду, и через день она забудет, кто такой Тери Льюис. Люди кидаются на красивую обертку, не заглядывая внутрь. Это не моё. Мне нужна гармония: идеал души и тела. Но нет таких, поверь. Я умру в одиночестве.

-Ты случайно стихи не пишешь? – Решил подколоть его я, чтобы слегка сбить лирический настрой друга.

-Бог миловал! – Засмеялся он. – Идем! Скоро обед и нас начнут разыскивать.

И мы, пряча следы своего «преступления», довольные, поспешили каждый в свою палату.

***

К концу нашего пребывания здесь, мы двое успели всем порядком надоесть. Могу поспорить, врачи договорились выписать нас в один день, припрятав на этот случай пару бутылок шампанского. И только медсестра, та, что втюрилась в Тери беспамятно, горько рыдала, провожая нас взглядом из окна до ворот госпиталя.

Охрана выпустила нас, проверив с ног до головы. Это был военный госпиталь, и условия здесь были соответствующие, даже посетителей к пациентам просто так не пускали, требовался специальный пропуск, который выдавался администрацией госпиталя далеко не всем.

Я немного грустил, очередная смена обстановки меня угнетала, вызывая в сознании вполне насущный вопрос – а что дальше? Тери же как всегда был на позитиве, его улыбка озаряла уставшее от больничного устоя лицо и мир вокруг для него был нечто иным, чем для меня.

Автомобиль Рида приблизился бесшумно. Боже, я не разбирался в марках здешних автомобилей, но сразу понял, что это не дешевый экземпляр местной автомобильной промышленности, но все, что я мог сейчас про него сказать: он был белого цвета.