Я летел по туннелю, и предки протягивали ко мне руки, а я телепатически улавливал их мысли. Как же они хотели, чтобы я запомнил что-нибудь об их жизни!

Предки толпились вокруг меня, и я чувствовал их легкие прикосновения в то время, как в виде телепатических сигналов мне передавалось огромное количество информации. Я словно щелкал пультом телевизора: видел отдельные картинки, но не разбирал сюжет.

Когда я летел к ослепительно яркому свету вперед, кто-то схватил меня за руку и остановил. Это был мой дед по отцу. Его глаза лучились добротой, но картинки, что я получил от него, были не так добры.

Он показал мне событие, случившееся в день моего рождения. Когда мать с гордостью поднесла меня к груди, то я заметил, что вокруг стоит только ее семья. Моего отца, ее мужа, не было рядом. Он уехал на учебную практику авиадиспетчеров. Не было и моего деда, который сейчас стоял и улыбался передо мной. Не было моей бабушки и вообще никого из семьи моего отца. Поскольку дедушка поссорился с моим отцом, он всем членам семьи запретил навещать мою мать в больнице. «Какой мелочный поступок!» — подумал я.

Я понимал, что мама грустит от того, что ее муж и его семья не разделяют радость рождения сына. Я чувствовал мелочный гнев деда на моего отца в этот день, почти пятьдесят лет назад, и ту печаль, которую он испытывал сейчас, поняв, как неразумно было его поведение. А ведь можно было испытывать столько ликования и счастья!

Сейчас, когда я видел моего дедушку в туннеле, мне было трудно представить, что он мог так отнестись к семье своего сына. Он выглядел молодым и свободным от страхов и забот — такими стать бы всем живущим! Он смотрел на меня с великой печалью, когда упоминал моего отца, и в то же время в его глазах светилась огромная радость, когда он просил прощения за свои проступки.

«Любовь — самое важное, что только есть, — передал мне мой дед. — Я рад, что ты узнаёшь эту простую истину, когда еще можешь изменить земную жизнь».

Вдруг рядом с ним появился мой отец. На его губах сияла блаженная улыбка. Он дотронулся до моей руки, и передо мной возникла еще одна мучительная картина детства.

В воскресенье, когда у моего отца был выходной, я попросил, чтобы он отвез меня к бабушке и дедушке. «У меня болит голова, — сказал он. — Не поеду».

Не желая с ним спорить, я тихонько выскользнул через заднюю дверь и отправился пешком. Я прошел восемь километров. Это был неразумный поступок для восьмилетнего мальчика, особенно в тогдашней Индии. Когда я пришел, мой отец уже поджидал меня, сидя на диване: он сел на скутер и появился первым. Его разгневал мой поступок, который он счел сыновней непочтительностью.

Когда он увидел меня, его лицо побагровело, он молча схватил меня за шиворот и потащил к скутеру, награждая тумаками на каждом шагу. Я помню его слова: «Больше никогда так не делай. Это опасный город для маленького мальчика!»

И хотя это было похоже на его очередную вспышку гнева, но на самом деле было не так. Тогда мне были непонятны эмоции отца, я удивился, что он искренне переживал за меня. Когда он понял, что я самовольно отлучился из дома и пошел к бабушке с дедушкой, он быстро вскочил на скутер и с тревогой выискивал меня по пути. Когда же не смог меня найти, то поехал к родителям, надеясь, что я приду-таки. Он очень беспокоился за меня. Я думаю, что за его гневом скрывалась любовь.

Меня осенило, почему мой отец решил показать мне это простое, но важное событие. Он хотел, чтобы я знал, что его самого не научили ничему, кроме гнева. Хорошо усвоив родительские уроки, он и сам уже старался продемонстрировать отцу с матерью, как любит меня, но выражал свою любовь ко мне через насилие. Я вспоминаю, что отец меня колотил, а дедушка с бабушкой сидели и молча одобряли эту жестокость.

«Они учили меня этому и поощряли такое поведение, — сказал он мне телепатически. — Ты не должен следовать моему примеру. Простая любовь — самое важное во Вселенной. Любовь — это лучший путь к дисциплине, потому что благородство внушает уважение».

Мой отец и дед снова исчезли, я же остался в совершенно расстроенных чувствах. Они продемонстрировали мне бессмысленный акт гнева, который глубоко ранил меня, и все-таки сейчас они печально улыбались, как будто извинялись. Они признавали свою наитягчайшую вину и просили прощения, что нечасто встретишь. Это было прекрасно.

Я видел события с разных точек зрения — меня самого, моего отца и моего деда, моей матери — и поэтому переживал все эмоции. Переживание было изматывающим, но необычайно полезным.

Как я должен был истолковывать эти признания моего отца и деда в их гневных чувствах? Отец подталкивал меня к простому выводу: гнев каждого человека либо обоснован, либо не обоснован. Гнев — это выбор. В будущем я поклялся его избегать.

Это было мое второе предупреждение, связанное с гневом. И оба раза я вспоминал о своем сыне и наших непростых взаимоотношениях. Будет ли у меня шанс их исправить? Будет ли у меня шанс прервать передачу гнева от моего отца к моему сыну и сыну моего сына? Я задавал этот вопрос вслух, но не находил ответа.

Я находился где-то на середине туннеля, когда предки перестали прикасаться ко мне. Отец и дед исчезли, я обернулся, чтобы посмотреть, где они, и за спиной увидел толпу предков, которые махали мне руками. Я перевел свой взгляд вперед. Теперь, когда родственники не посылали мне телепатических сигналов, вся моя прошедшая жизнь предстала передо мной в позитивном свете. Я вспомнил обо всем хорошем, о событиях, которые были пронизаны добротой. Я вновь пережил свое детство, когда я проводил время со своей матерью и чувствовал ее безграничную любовь. Однажды вместе с мамой мы улизнули из дома, сели на автобус номер шесть до «Ригал Синема» в Нью-Дели и пошли смотреть фильм. Потом я вспомнил, как мы с ней просто гуляли по городу, и я чувствовал себя в полной безопасности даже посреди оживленного уличного движения.

Эти моменты, пережитые мною вновь, были наполнены простой детской радостью, и теперь я понимал, как мать любила меня. «Простые моменты — самые важные», — пришел мне телепатический сигнал от Бога. Такие моменты были частью не только веселых и непринужденных игр с друзьями детства, но и серьезных занятий в мединституте, когда я учился спасать чужие жизни. Вселенная сказала мне: «Простые моменты — это самое важное, потому что они не просты, все они являются уроками и воспоминаниями, формирующими личность».

Мне вспомнился еще один яркий пример человеческой доброты. 1980 год. Я был в Мюнхене и сдавал экзамен, чтобы получить вид на жительство в США. Ответив на вопросы экзаменатора, я сел обратно на свое место и стал беззаботно наблюдать, что делается за окном. Неожиданно я обнаружил, что потерял папку с паспортом. Без документа я не мог ни поменять деньги, ни поселиться в гостинице. Меня запросто арестуют или выдворят из страны. У меня не было даже копии паспорта, и я не знал, что делать.

Выйдя на улицу, я остановил человека, который напоминал моего земляка, и спросил: