Никита.

– Со временем мы выучим ваш язык и перестанем пользоваться трансляторами, – пояснил командор.

***

Никита спал как убитый. Вы бы тоже спали как убитый, если бы легли в три часа ночи. Было девять утра, когда он, наконец, открыл глаза. На подушке прямо перед ним сидел Петька, скрестив ноги по-турецки, и не мигая смотрел на Никиту.

– Привет, – сказал Никита.

– Доброе утро, – вежливо ответил Петька. Вид он имел боевой. Очень сильно походил на миниатюрного Шварцнегерра.

– Никита! – из соседней комнаты крикнул дед.

– Что, деда? – откликнулся Никита.

– Езжай домой, мать звонила, просила приехать.

– Ладно.

– Есть будешь?

– Не. Неохота.

– А вот это зря, – строго сказал Петька. – Кушать всегда надо.

– Ну неохота если, – оправдывающимся тоном сказал Никита. – Ладно, пойду помоюсь.

– А это не опасно? – спросил Петька.

– Кому не опасно? – удивился Никита.

– Вам.

– Можешь говорить мне «ты», – сказал Никита.

– Ты, – тут же сказал Петька и неожиданно улыбнулся.

Никита оделся, помылся. Для этого ему пришлось пронести Петьку с собой в кармане в ванную – Петька лично желал убедиться, что там не опасно. Там Никита поставил карманного Шварца на зеркальную полку, и некоторое время с удовольствием наблюдал, как тот разглядывает свое изображение в зеркале.

– Никита, я так понял, что ты куда-то собираешься? – не переставая себя разглядывать, спросил Петька.

– Угу, – невнятно ответил Никита. Он чистил зубы.

– Это за пределами квартиры?

– Угу, – сказал Никита и сплюнул в раковину.

– Тогда мне понадобится дополнительное снаряжение, – задумчиво сказал Петька.

– Никита, – послышался с кухни голос деда. – Кто продырявил канистру?

***

Никита вышел во двор и не торопясь пошёл к остановке. Петька сидел сумке и вел себя прилично, только время от времени высовывал из сумки трубу походного перископа и обозревал окрестности. Именно он заметил приближающуюся опасность.

Если ты предаёшь друга, то не удивляйся, если друг нападёт на тебя. Есть такая поговорка у одного степного народа. Человек предал собаку – сколько их никому не нужных бегает повсюду.

Вот одна из таких бездомных собак и неслась сейчас на Никиту. Ладошки у Никиты сразу стали влажными, и сердце сильно забилось в груди. Он почувствовал, или показалось ему, что браслет на руке чуть-чуть потеплел.

Я, впрочем, не уверен, что собака хотела на Никиту напасть. Это была обычная не очень крупная лохматая дворняга. Может быть, она просто бежала по своим собачьим делам мимо Никиты, но этого мы никогда не узнаем, потому что из сумки, сжимая в руках какой-то… автомат, подумал Никита, выпрыгнул Петька. За спиной у него неожиданно выросли крылья, и он стал похож на маленького ангела. Петька мягко спланировал на землю – так, что оказался между Никитой и собакой. Крылья встали за спиной у Петьки торчком; он вскинул свой автомат. Собака удивленно остановилась перед неведомо откуда взявшейся преградой.

«Ду-ух!» – сказало оружие. Собака взвизгнула и лапой смахнула Петьку прочь. Почти одновременно с этим прямо из воздуха возник маленький Кораблик и завис между Никитой и собакой почти у самой земли. Из Кораблика посыпались человечки с автоматами в руках и сходу начали стрелять в собаку. Пёс отчаянно завизжал, замотал головой, крутанулся на месте, сшиб еще несколько человечков и крупными скачками понесся прочь.

Из кораблика вышел Лев Николаевич и громко скомандовал: «В шлюпку! Уничтожить угрозу для Никиты!». Человечки быстро стали прыгать прямо в обшивку, которая принимала и всасывала их с мягким причмокиванием. Миг – и все запрыгнули, еще миг – и шлюпка растаяла в воздухе. На асфальте остались лежать три человечка и маленький ангел со сломанными крыльями.

– Никита, – сказал Лев Николаевич, – давайте положим моих соплеменников к вам в сумку. Нам лишнее внимание ни к чему. И не надо плакать. Если вы внимательно посмотрите на них, то поймёте – они умерли счастливыми. Я им завидую.

Никита взял Петьку на ладошку и осторожно перевернул его лицом вверх.

Маленький ангел улыбался.

***

Никита сидел на подоконнике и смотрел в окно. Окно было открыто, за окном были август и дождь. До начала учебного года оставалось пять дней.

– Никита, – сказал Генри Аббасович, глядя в компьютер, – не сидел бы ты у окна.

На мониторе мелькали кадры из «Храброго сердца». Генри Аббасовичу этот фильм очень нравился. Ему вообще нравились фильмы с героической тематикой. Лично я не вижу в этом ничего странного. В самом деле, почему инопланетянам не могут нравиться фильмы с Мэлом Гибсоном?

– А вот скажи мне, – начал Никита, аккуратно подбирая слова – вопрос этот мучил его давно, с самых похорон Петьки, – вот Петька меня тогда защищал от собаки. Сейчас вместо него ты. Ты тоже будешь меня защищать от собаки?

– Да, – сказал Генри Аббасович, – естественно.

– А если тебя собака загрызёт? – спросил Никита, подставляя ладошку под дождь.

– Это честь для меня, – ответил Генри Аббасович. Подумав, добавил:

– Ну и для неё, наверное. Я же всё-таки инструктор по тактике и боевым искусствам.

Никита сосредоточенно смотрел, как капли стекают по тоненькой нитке браслета и срываются вниз.

– Слушаю, – неожиданно сказал Гении Аббасович. Никита посмотрел на него. Генри Аббасович бросил смотреть фильм, встал, вытянувшись в струнку, и вещал в пространство.

– Никак нет, не тонет. Просто высунул руку под дождь. В открытое окно. Я говорил ему. Хорошо. – Генри Аббасович ослабил правое колено, точь-в-точь как солдат по команде «Вольно» и сказал:

– Никита, ты бы все-таки закрыл окно, а? Лев Николаевич лично просил.

– Ладно, – сказал Никита и слез с подоконника.

В дверь зазвонили.

– Иду, – откликнулась Никитина мама, и, судя по звуку шагов, действительно пошла открывать дверь.

– Здрасьте, теть Люд, Никита дома?

– Здравствуйте, ребята! У-у-у как вы подросли за лето!

И далее в том же духе.

– Прячься, – сказал Никита, и открыл верхний ящик письменного стола.

– Чего это я должен прятаться? – ощетинился Генри Аббасович.

– Слушай, я же не могу объяснять всем подряд, кто вы такие.

– Так бы сразу и сказал, – сказал Генри Аббасович и ловко спрыгнул.

В Никитину комнату вломились Колька и Ромка. Именно вломились, по-другому не скажешь. Первым, как всегда, Колька.

– Здорово, Никитос, – сказал Колька и крепко пожал Никите руку.

– Здорово, Колян, – ответил Никита.

– Привет, Никита, – сказал Рома, подумал и добавил, – ну в смысле здорово.

Колька плюхнулся на диван, оглядел комнату, словно был здесь впервые, и спросил:

– Что нового в городе? Какие тут у тебя без нас делишки были?

Никита посмотрел на Кольку. Потом на Ромку. Потом снова на Кольку. Помолчал и сказал:

– Ничего. Ничего интересного. Я ж тут один был.

***

Немножко в сторону.

О том, почему инопланетян зовут Петьками и