– Поскольку мы можем чувствовать уязвимые души, то должны добраться до них первыми. Некоторые наши сородичи занимаются только тем, что находят эти души и помогают им перейти в мир иной. Кто эти люди, которые могут разговаривать с умершими? – Она на миг замолчала, позволяя ему переварить эти слова. – Они – нефилимы, и их работа помогать заблудшим душам, но мы не всегда успеваем вовремя.

Майкл кивнул, как будто все понимал.

– И что будет, если вы не успеете?

– То, что случилось с бедным стариком в переулке. После того, как душа умершего вторглась в тело человека, уже ничего не поделаешь. Душа загублена и становится злом. Мы называем их одержимыми. Знаю, звучит не слишком оригинально, но именно такими мы их знаем. И если это произошло, человека надо убить.

Он коротко усмехнулся и закрыл глаза.

– Так оно и было в ту адскую ночь. Получается, вы, ребята, бродите по городу и убиваете людей, в которых, как вам кажется, вселились злые души?

– Нам не кажется, – поправил Реми. – Мы это знаем точно. Мы чувствуем души до того, как они вселятся в чье-то тело, и после этого. От них словно веет смертью: вечной тьмой и холодом. Ты сам узнаешь, когда их почувствуешь. Ошибки здесь быть не может.

Майкл повернулся к Лили.

– Так ты убила того старика, потому что в него вселилась злая душа? Почему бы ее просто не изгнать из него?

Люк засмеялся.

– Это тебе, дружище, не кино про экзорцистов. Ты не можешь изгнать душу из тела после того, как она туда вселилась. И тебе верно сказали, душа того неудачника, в тело которого вторглись, тоже становится злом. Так стало бы и с тобой, если б тот старик добрался до тебя.

Люк так и напрашивался на то, чтобы Лили швырнула ему в голову стакан, но немыслимым усилием воли она сдержалась: просто поставила его на пол и сложила руки.

– Взгляни на это с другой стороны, Майкл. Душа заражает тело словно вирус, но от этой болезни не излечиться. Такой человек больше не помнит, кто он такой. Не знает морали и сострадания. Он превращается в смертоносную машину, и наша работа его обезвредить. Мы обучены их устранять.

Майкл покачал головой.

– Вы, ребята, спятили.

Нечего, конечно, и надеяться на то, что он все выслушает, поймет и тут же возжелает вступить в их ряды.

Время перевалило далеко за полночь. Лили понятия не имела, сколько часов Майкл успел отработать до того, как она его встретила, но предполагала, что до конца его смены осталось еще немного времени. Так что нравится ему или нет, она эти часы не упустит.

– Я еще не все сказала. А потом мы тебе кое-что покажем, – девушка не обратила внимания, как Люк и Реми посмотрели на нее в замешательстве. – Важно, чтобы ты понял, что вообще происходит. Что есть люди, такие же как мы, но плохие. Рожденные нефилимами, они попали под влияние Падших. Их мы зовем приспешниками. Да, и тут название так себе, но их легион.

Майкл привстал, затем снова сел. Он побледнел и криво улыбнулся.

– А я надеялся, что ослышался, когда ты говорила о приспешниках.

– Прости, но нет. Приспешники бродят повсюду, ищут уязвимые души и нефилимов.

– Они хотят нас всех перебить, – добавил Люк беспечно.

– Как и Падшие.

Усталый взгляд Майкла скользнул к Люку.

– Не понимаю, я-то здесь при чем.

– Ну… – начала Лили, натужно улыбнувшись. – Вообще-то очень даже при чем. Помнишь, я предупредила тебя, что отныне каждый приспешник и Падший будет тебя искать?

Он кивнул.

– Ну так вот, когда душа входит в человека, все, что она увидела и почувствовала, передается приспешнику, который ее совратил, а от него – Падшему, который, в свою очередь, сбил с пути этого приспешника. Этакая своеобразная система моментальных сообщений.

– И что с того?

Она сделала глубокий вдох.

– Падшие и нефилимы чувствуют друг друга, как и души. Вроде все той же внутренней системы оповещений, что, кстати, весьма полезно. Правда, сейчас это к делу не относится.

– Лили, просто скажи ему и все, – проворчал Люк из своего угла.

Она бросила на него сердитый взгляд.

– В общем, ты, Майкл, такой же, как и мы. Твой отец был одним из Падших, и поэтому ты – один из нас.

– Чушь, – прошептал он.

– И поскольку та душа поняла, кто ты такой, то теперь это знает и приспешник, и Падший. А еще они знают, что ты ничему не обучен и, значит, абсолютно беспомощен. Они придут за тобой. Сначала попытаются принудить стать одним из них.

– Перейти на сторону тьмы, – улыбнулся Реми.

– А если откажешься, – продолжила Лили, – тебя убьют.

Майкл воспринял это замечание на удивление спокойно. Глядя на троих нефилимов, он вдруг расхохотался, да так сильно, что Лили подумала, как бы у него что-нибудь не лопнуло от смеха.

– Мы не шутим, – сказала она, глядя ему в глаза и не мигая. – Абсолютно.

Он снова привстал, но тут же сел обратно.

– Это… это безумие.

Больше Майкл не смог ничего из себя выдавить. Бедный парень еле держался, а ведь еще осталось так много такого, чего он не знал. Лили даже не упомянула о том, что за половиной грязных политиков города стоят Падшие.

Она поднялась. До рассвета оставалась пара часов, потом приспешники попрячутся в самых темных закоулках, какие смогут найти. Ладно, может, конечно, они живут в роскошных пентхаусах, ей без разницы.

– Знаю, уже поздно, но нам надо кое-что тебе показать. Думаю, это поможет.

– Сомневаюсь, что мне вообще что-нибудь поможет вас понять, – сухо ответил парень.

Лили улыбнулась.

– Поверь, это поможет. В худшем случае, ты поймешь, что мы не какие-нибудь там чокнутые. – Увидев на его лице недоверчивое выражение, девушка рассмеялась. – Я не собираюсь убивать еще одного старика, если тебе это не дает покоя.

Реми отошел от стены.

– Мы отправляемся в старую исправительную школу Святой Марии?

Лили кивнула, а Люк широко улыбнулся. Она снова повернулась к Майклу.

– Обещаю тебе. Если пойдешь с нами и мы не сумеем доказать, что все это правда, то оставим тебя в покое, и ты нас больше не увидишь.

Парень нахмурился, его явно одолевали сомнения. Лили протянула ему мизинец.

– Клянусь.

Майкл покачал головой, поднимаясь.

– Я пойду домой, и больше меня не побеспокоят ни ангелы, ни… что там еще?

Ей чуть дурно не стало от того, что приходилось его уговаривать.

– Обещаю.

Парень глубоко вздохнул, но все же согласился.