— А как вы оказались у моего отца? — Эшли тоже пошла в кухню, не желая оставлять тему, пока во всем не разберется.

— Я сбежал из дома, но добрался только до Ноксвилла, где меня, избили и ограбили. Вместо того чтобы позвонить своему отцу, я позвонил вашему. Он дал мне приют на лето.

Эшли покачала головой:

— Все равно не понимаю. С какой стати вы решили звонить папе?

— Потому что я знал Ника. Они с моим отцом были друзьями в колледже. Потом дружили многие годы. Остались хорошими друзьями и по сей день.

— Что?! Вы сын Джея Ти?

— Угадали.

— Ваша семья знает, где вы?

— Нет, — саркастически бросил Джастин. — Наверняка объявили меня пропавшим и разослали мои фотографии по всей стране.

— Я просто имела в виду…

— Я знаю, что вы имели в виду. — Он покачал головой и невесело рассмеялся. — Я уже большой мальчик, Эшли, и поступаю как считаю нужным. Я тут не скрываюсь. Люди знают, где меня найти, если им этого хочется.

Джастин отвернулся к кухонному окну, а Эшли, глядя ему в спину, пыталась извлечь из своей памяти все, что ей было известно о нем и его семье. Родился в Нью-Йорке, старший сын Джея Ти и Ребекки Холмс, наследник огромного состояния и мультимиллионного бизнеса. Много лет назад, поссорившись с отцом, Джастин оставил и семью, и бизнес.

Удивительно, почему ей даже в голову не приходило, что он может быть как-то связан с Джеем Ти? Однажды во время деловой поездки Джей Ти остановился в Ноксвилле, чтобы повидаться с ее отцом. Незадолго перед тем Эшли открыла свой магазин, поэтому была обрадована и польщена, когда он нашел время зайти к ней. Джей Ти Холмс купил подарок для жены, причем его выбор оказался весьма удачным. Старший Холмс ей сразу понравился.

— Могу я задать вопрос? — осторожно спросила она.

— Нет.

Резкий и категоричный отказ, как и стук захлопнувшейся двери, когда Джастин вышел на крыльцо, поставил жирную точку.

Помедлив секунду, Эшли все-таки последовала за ним и увидела, что он стоит, опершись руками о перила. Дождь падал отвесной стеной, поэтому на крыльце было сухо.

— Почему вы не захотели ответить? — укоризненно произнесла она.

— Это давняя история. Не стоит к ней возвращаться.

Кроме горечи, Эшли уловила в его словах и еще что-то. Может быть, сожаление?

— Я видела вашего отца несколько лет назад. Он купил подарок для вашей матери. Джей Ти мне понравился. Может, вам станет легче, если вы поговорите об этом.

Джастин продолжал смотреть на дождь, будто не слышал ее, потом очень медленно повернулся к ней, и Эшли удивило странное выражение в его глазах.

— Ваш внезапный интерес ко мне и моим чувствам просто очарователен. Я ведь только скромный инструктор, и мое положение на социальной лестнице не чета вашему.

— Одну минуту! — возмутилась Эшли, задетая его словами.

— Вы постоянно боролись с влечением, которые мы испытываем друг к другу, потому что наемный работник не соответствует вашим требованиям. Но теперь все изменилось, не так ли, Эшли? Я уже не просто инструктор, а сын одного из богатейших людей Америки. Теперь я уже достоин внимания.

Ее никогда еще так не оскорбляли!

— Вы слишком много себе позволяете, — в бешенстве процедила она. — Как бы вам потом об этом не пожалеть!

Она направилась к выходу с твердым намерением уйти отсюда, невзирая на ливень.

— Вы даже не пытаетесь этого отрицать.

Замерев, Эшли повернулась к нему:

— Отрицать что? Ваши заблуждения, ваши самодовольные теории? Они не заслуживают того, чтобы тратить время на их обсуждение.

Прежде чем она успела что-либо понять, он схватил ее за руку и с такой силой привлек к себе, что у нее перехватило дыхание. Она только смотрела ему в глаза, почти опаленная их синим огнем, молотя кулаками по его железной груди.

— Отрицайте, Эшли. Скажите, что ничего не чувствуете. Скажите, что не хотите этого.

Рот у нее открылся, но оттуда не вылетело ни звука. Глядя в глаза Джастина, она была не способна отрицать того, чего хотела сейчас больше жизни, Ее переполняли эмоции, грозя лишить самоконтроля и заставляя сердце бешено колотиться, но эта странная реакция все еще оставалась для нее загадкой. Она только знала, что находится на грани чего-то неизведанного, более сильного, более прекрасного, чем сама жизнь. И единственным, кто способен открыть ей тайну, был этот человек.

— Я не могу, — прошептала Эшли.

Представляет ли он, какова цена ее признания? Она ненавидела свою слабость и теперь стояла перед ним, чувствуя себя беспомощной, словно новорожденный младенец.

Выражение глаз у него изменилось, ярость поутихла, руки, больно сжимавшие ее плечи, слегка разжались. Потом он наклонился и, почти касаясь губами ее губ, прошептал:

— Я тоже не могу этого отрицать.

Эшли поцеловала его с жаром, который наверняка привел бы ее в смущение, не потеряй она ясности мыслей. Но сейчас главными были не мысли, а чувства.

По телу разлился приятный, всепоглощающий жар, и, когда его ладони обхватили ее лицо, это прикосновение будто опалило ей кожу; Руки Эшли нырнули под свитер Джастина, погладили мускулистую спину…

Обхватив ее за бедра, Джастин крепко прижал к себе и тихонько задвигался, чтобы она полнее ощутила его. О самоконтроле уже и речи не было, но Эшли это совсем не волновало.

Ей хотелось большего… Ей хотелось всего!

Еще несколько восхитительных мгновений, и он наконец поднял голову. Эшли стояла, уткнувшись ему в шею, а ее руки безостановочно скользили вверх-вниз по его спине.

Это неправильно, мелькнуло в затуманенном мозгу Эшли, и, словно защищаясь, она крепче прижалась щекой к свитеру. Разве неправильно чувствовать нечто подобное? Но когда из небытия возник образ Джеффри, она тут же пришла в себя.

Джастин отпустил ее без сопротивления. Она сделала шаг назад, потом еще и еще, пока не отступила на безопасное расстояние, чувствуя, как все больше краснеет под его пристальным взглядом.

Волосы у него были взлохмачены, свитер задрался до пояса. Неужели это ее работа?

Смущенно убрав за ухо выбившуюся прядь, Эшли с изумлением обнаружила, что эластичная лента куда-то подевалась и волосы свободно падают на плечи.

— Возьмите, — произнес Джастин, протянув ей ленту.

Эшли молча уставилась на его руку: значит, он распустил ей волосы, а она даже не заметила? Вместо того чтобы взять ленту, она повернулась и шагнула к выходу.

— Я должна идти, — прошептала она.

— Дождь еще не кончился.

— Не важно. Я не могу оставаться с вами.