У старшего сына, Карла XV, был ребенок мужского пола, однако же умерший в младенчестве, а что единственная его дочь играет немаловажную роль в дальнейшей генеалогии монаршей Европы, для продолжения рода Бернадотов значения не имело.

Принц Густав умер молодым, не успев оставить детей, — в противном случае перечень шведских королей выглядел бы совсем иначе!

Младший, Август, дожил до сорока двух лет, но он и его маленькая чудачка-жена, которая пережила его на четыре десятилетия, вообще не имели наследников.

Стало быть, все зависело от третьего сына, Оскара, и он чин чином произвел на свет четверых мальчиков; трое из них имели многочисленное потомство, составляющее ныне довольно многочисленный род Бернадотов. Иными словами, все шведские Бернадоты ведут свое происхождение от Оскара II (и детей принца Карла, ну и, как упомянуто выше, от Карла XV).

Вернемся теперь к Оскару I.

Поскольку родился не шведом, он в частной жизни был таким же французом, как и его отец. Среди множества его юношеских пассий самой пламенной оказалась скорее француженка, чем шведка, — юная Жаккетта Лёвенъельм, которую описывают так: «Добросердечная и легкомысленная, красивая, элегантная, знающая языки, струящая вокруг себя атмосферу густавианской ветрености, она не страшилась опасностей вроде обмана и клеветы. Еще в юности ее отличала жажда жизни, превозмогавшая все препоны». Звучит как описание идеальной возлюбленной для молодого кронпринца французских кровей; с обидой эту связь воспринял единственный человек — ее муж. Он был старше ее, офицер, дипломат, граф и как будто бы питал привязанность к Оскару, но очень терзался из-за сложившейся ситуации.

Жаккетта родила от кронпринца дочь, которую крестили Оскарой. Лёвенъельма отправили послом в Константинополь, а когда нежная страсть Оскара остыла, Жаккетта утешилась с другими. Осуждать ее, может, и не стоит, однако граф Лёвенъельм, простив жене роман с членом королевской фамилии, не простил ей других утешителей и добился развода, который из уважения к королевскому дому обошелся без огласки пикантных подробностей; разведенная супруга вышла за Уно фон Тройля, который опять-таки стал шведским послом в Константинополе. Она последовала за мужем в этот город и там умерла.

Самым знаменитым из любовных романов Оскара была связь с Эмилией Хёгквист, которая уже имела дочь от сына английского посла, когда кронпринц примерно в 1834 году угодил в ее сети. Вскоре она перебралась в квартиру подальше от королевского дворца, точнее, на площадь Густав-Адольфс-торг, в дом, где ныне помещается Средиземноморский музей; теперь у кронпринца Оскара было две семьи, между коими он делил свое время. Пожалуй, на Густав-Адольфс-торг ему жилось веселее, вероятно, светская жизнь там была свободнее и непринужденнее.

Эмилия Хёгквист, успешная актриса, дочь простого официанта, родилась в 1812 году. Она пользовалась большой популярностью, но, как говорят, привлекала поклонников скорее красотой и шармом, чем талантом. От Оскара она родила двух сыновей, так называемых принцев Лапландских: Яльмара (р. 1839) и Макса (р. 1840). Яльмар скончался в Лондоне после бурно прожитой жизни, Макс стал коммерсантом в Китае.

Связь Оскара с Эмилией закончилась через несколько лет после рождения сыновей. Эмилия умерла в 1846-м, и совсем не по той причине, какую выдвигал Стриндберг, а от рака.

Стоило ли жалеть Жозефину, когда Оскар ушел к Эмилии? Трудно сказать. Возможно, она действительно так огорчалась, как говорят; однако многие монаршие супруги вполне трезво принимали условия своего возвышения. Следует отметить, что после пятерых детей, которых она родила одного за другим, в возрасте от девятнадцати до двадцати четырех лет, других детей больше не было. И почти тогда же появляется Эмилия. Возможно, Оскар, решив, что Жозефина выполнила свою задачу касательно престолонаследия, избавил ее от дальнейшего сожительства, сопряженного соответственно с изнурительными родами (что в ту пору было небезопасно), и подумал, что имеет право на зрелые мужские радости в другом месте?

Жизнь Оскара I совпадает с началом новой эпохи. Как сообщалось, импорт каменного угля за три года утроился: новомодный пар открывал широкие перспективы, не то что ветер и энергия воды.

Оскар ступил на свою стезю как долгожданный либерал, но, как бывало с многими королевскими особами, начинавшими так же, со временем прогрессивность его поостыла. Тем не менее в общении он явно был проще, чем его отец, и не отличался такой напыщенностью. Это привело к консервативному культу памяти Карла Юхана. «Мысль о том, что Карл Юхан может осерчать, держала народ в узде, сколько бы король ни донимал его. При появлении монарха наступала тишина; здесь же стоял шум», — сетовал недовольный майор Эрик Флак во время поездки в Норвегию в 1846 году. Когда Оскар однажды отправился в Норрчёпинг морем, что в ту пору было обычным делом (когда эти превосходные линии будут восстановлены?), консервативные круги очень досадовали, что на корабле он сидел «среди приличных людей и всякого сброда», сбежавшегося посмотреть, как скромно ведет себя обожаемый король.

Как гласит английская поговорка, на всех не угодишь.

Кронпринцем Оскар пользовался всеобщей любовью, но, став королем, изведал всеобщее недовольство. Подобно многим либеральным монархам, он был горячим поборником реформ — во всем, кроме собственной державной власти. Если быть точным, он — последний король, который всерьез правил Швецией по собственному усмотрению; преемник пытался, но попросту не сумел.

Реформы и прочие новшества, введенные при Оскаре I, плохими отнюдь не назовешь — железные дороги, экономические перемены с принятием закона об акционерных обществах, упразднение цеховой системы, в итоге облегчившее работу ремесленников, более современная система образования в учебных заведениях, введение десятичной системы мер, что упростило контакты с окружающим миром, где она давным-давно прижилась. Кроме того, и непротестантам стало в Швеции чуть полегче, хотя эта реформа и некоторые другие, подготовленные Оскаром, были проведены уже при его сыне.

В давнем четырехсословном риксдаге две крохотные группы населения (знать и духовенство) имели вдвое более веский голос, чем преобладающее большинство народа (крестьяне), а великое множество людей даже в третье сословие не попадало. Сословный риксдаг давно пора было ликвидировать. Оскар хотел, но не смог осуществить целый ряд разумных преобразований, в том числе упразднение сословного риксдага, которое было для него важнейшей из общественных реформ.

Отношению Оскара к России, где тогда правил Николай I (1825–1855), свойственна большая сложность и запутанность. С одной стороны, исполненные доверия связи с Россией являлись предпосылкой мирного существования Швеции, ибо так разумно все устроил папа Карл Юхан. С другой стороны, Оскар, куда больше швед, чем его папенька Карл Юхан, не мог не испытывать чувства вины и злости по поводу потери Финляндии и был готов при всяком удобном случае вступить в заговор против той же самой России. С одной стороны, стремление ладить с царем не позволило Оскару допустить, чтобы царский подданный Рунеберг[20] стал членом Шведской академии. С другой же — во время Крымской войны симпатии Швеции были не на стороне России (само собой!), а французских и английских военных, появлявшихся на шведской земле, чествовали как героев. Французскую эскадру, которая в 1854 году уничтожила мощную русскую крепость на Аландских островах у Бомарсунда, в Стокгольме встретили овациями. Имелись планы военной кампании. Кронпринц получил приказ передать английским военным чертежи крепости Свеаборг у входа в Гельсингфорс, то бишь в Хельсинки. У Швеции традиционно давние сложности касательно последовательности в выступлениях против великих держав. С другой стороны, может статься, последовательность — лучший способ с ними рассориться?