— Для евнуха ты слишком много хочешь от женщины, — огрызнулась Хлоя, отталкивая приборы. — не хочу больше.

Раб смолчал, но его плоское лицо выражало величайшее презрение, когда он убирал со стола.

Далее он занялся ее утренним туалетом — Хлоя только покорно поднимала руки, когда он надевал на нее очередное прозрачное платье, которое не скрывало абсолютно ничего, лишь подчеркивало аппетитность ее юных форм, — а девушка изо всех сил пыталась припомнить, кто вчера перенес ее на постель, и не могла вспомнить.

Дикое, обжигающее наслаждение она помнила. Слезы, бегущие из-под прикрытых век и жадные руки Дракона, стискивающие ее тело, когда он наносил последние безжалостные удары, самые чувствительные толчки в ее расслабленное тело, она помнила. Помнила, как он в страсти прикусил ее плечо острыми зубами — сегодня к этому месту больно прикасаться. Помнила, как его горячая ладонь придерживала ее за живот, так интимно и сладко, что она стонала от одного этого прикосновения. Помнила, как, обессилевшая, упала, навалилась грудью на стол, и как Дракон ткнулся мокрым лбом в ее спину, тяжко дыша. Потом — ничего. Блаженный покой и странная радость, словно наступил легкий сказочный сон.

Дракон уложил ее в постель?

Может быть…

Она уснула мгновенно, измученная нервным напряжением, уставшая, наполненная удовольствием…

— Эй, что ты делаешь?!

Покуда она размышляла, ее раб самозабвенно возился с ее волосами, и Хлоя с удивлением заметила, что он собрал ее пышные локоны, которыми она так гордилась, в какую-то косу, убогую и простую косу.

— Зачем это?! — выкрикнула она, шокированная, разглядывая себя в зеркале.

Раб замычал что-то, изображая резкие, недвусмысленные и непристойные жесты, одновременно удерживая и натягивая что-то невидимое, воображаемое. И дернул ее пару раз за косу, если она не поняла.

Но Хлоя отлично поняла, что он имел в виду, щеки ее от стыда вспыхнули.

— Что? — прошептала она, со страхом глядя на раба. — Дракон придет?! Это он велел так сделать?

Раб с жаром закивал — да, да! Именно он! — и Хлоя чуть не взвыла от вновь накатившегося на нее страха. То, что показывал раб, было слишком грязно, развратно, страшно. В зеркале она увидела себя — перепуганную, с огромными зелеными глазами, полными слез, — и нерешительно прикоснулась к туго заплетенной косе, которую сегодня господин Дракон немилосердно намотает на кулак.

Сопротивляться бесполезно; говорить бесполезно; взывать к каким-либо человеческим чувствам бесполезно — это Хлоя поняла с первого раза. Ничто и никто не волновал Дракона кроме него самого. Конечно, можно попробовать оттолкнуть его попытаться заговорить, но где гарантия, что он не заставит ее замолчать, заставив ее закусить собственную косу?

Снова вернулись стыд и неловкость, а раб, довольный тем, что она поняла, меж тем влез на постель и там устраивал какую-то странную конструкцию, позвякивая железом и перекидывая через балку веревку.

— Эй, ты что делаешь?! — взвилась Хлоя, подскочив.

К ужасу своему девушка увидела, что раб привязал какой-то металлический крюк на веревку и теперь крепит его на балке над кроватью. Действия его были деловиты и неспешны, и Хлоя некоторое время в изумлении наблюдала за этими странными, непонятными ей приготовлениями.

Крюк был массивным, блестящим, с отполированным до блеска шариком на конце, и Хлоя совершенно не понимала, зачем над постелью висит этот предмет.

Покончив с приготовлениями, раб с постели слез и жестами дал понять Хлое, что она должна занять определенное место на ней, как раз под угрожающе раскачивающимся крюком.

От недоброго предчувствия у Хлои все похолодело внутри, она отчаянно замотала головой, отказываясь. Помня, что вчера раб не смел к ней прикасаться, она надеялась, что и сегодня он ее не тронет, однако, на этот раз он имел особые инструкции касательно нее.

Нетерпеливо указывая на постель, он раздраженно мычал, не в силах выразить свою мысль словами. Не дождавшись покорности, он уверенно шагнул к Хлое, и в следующий миг она, заливаясь слезами, оказалась на постели, стоя на коленях и опираясь на локти.

— Как ты смеешь! — взвизгнула она, но чернокожий не обращал внимания на ее протесты. С

С силой нажал он на ее поясницу, вынуждая девушку прогнуться и как можно выше поднять попу. Задрав ее одежку, он бесцеремонно ощупал ее анус, осторожно погладил крепко сжавшуюся дырочку пальцами.

— Не трожь меня, негодяй!

Однако, евнух был невозмутим, и на выкрики Хлои и ее рыдания внимания не обращал.

В воздухе снова запахло ароматным маслом, девушка почувствовала, как на ее кожу тонкой струйкой льется тягучая прохладная жидкость. Она пролилась меж ягодиц и раб бесцеремонно мазнул там ладонью, покрывая кожу Хлои тонким слоем масла. Девушка сжалась и заскулила, постаралась опустить тело, спрятаться, почувствовав холодное прикосновение металла к коже, и раб недовольно заворчал, звонко шлепнул ладонью по обнаженной ягодице Хлои, призывая ее к порядку. Видимо, он очень спешил приготовит девушку к визиту Дракона так, как ему было велено.

Он нетерпеливо, почти грубо, заставил Хлою раздвинуть колени как можно шире, снова прогнуться в пояснице, и металлический холодный шарик надавил на сжавшийся анус девушки. Та зарыдала, чувствуя, как металл проникает в ее тело, отчаянно заплакала от стыда и унижения, но рабу, кажется, было плевать на ее чувства. Аккуратно введя крюк, он спешно поднялся и подтянул веревку, отчего Хлоя почти повисла на крюке, выставив на всеобще обозрение раскрытое лоно и живот. Более униженно она себя ни разу в жизни не чувствовала; просто кусок мяса на крюке мясника в витрине. От непривычных ощущений было не по себе; она стыдливо сжималась, крюк сильнее впивался в ее тело, раздражая тело до стыдных спазмов, и Хлоя буквально захлебывалась слезами. Раб, суетясь вокруг нее, шикал на нее, делал страшные глаза и прикладывал черный палец к губам, всячески давая ей понять, что Дракону не понравится, если она будет плакать и кричать, и девушка глотала слезы беззвучно, покорно принимая свою участь.

Ладони раба коснулись ее обнаженных ягодиц, бедер, осторожно растирая по коже масло, делая ее блестящей, ароматной и мягкой, и некоторое время Хлоя покорно стояла, опустив голову и вздрагивая от каждого неприличного прикосновения — руки, растирающие ее кожу, скользили по чувствительным внутренним поверхностям разведенных в разные стороны бедер, по подрагивающему животу. На миг он отошел, и Хлоя, стыдливо сжимающаяся, расслабилась, облегченно вздохнула и попробовала двинуть телом, покрутить попой, чтоб избавиться от крюка. Но вместо этого получила порцию сильных толчков в заднем проходе, почти на грани боли, от которых у нее перехватило дыхание, и она замерла, боясь двинуться.

Руки раба вернулись на ее тело. Масла на них было много, ладони легко скользили по ее подрагивающим ягодицам, пальцы легко рисовали узоры на чувствительной коже бедер, стараясь расслабить девушку.