– Я без каблуков, – ответила Лили, стараясь не обращать внимания на пробежавшийся по ее ногам взгляд. – Я не рассчитывала ни на ужин, ни на…

– Я решил, что нужно встретиться на нейтральной территории, но поесть все-таки придется. Расслабься, это не свидание.

– А я и не рассчитывала ни на какие свидания. – Не дожидаясь его помощи, Лили спрыгнула на грунтовку и расправила плечи, всем своим видом показывая, что не позволит загнать себя в угол, и если они и придут к какому-то соглашению, то лишь на ее условиях.

– Осторожнее, здесь крутой склон, – предупредил Бен, стараясь не смотреть на очерченный лунным светом профиль. – Ну и как прошло?

– Что?

– Массаж. – Бен поддержал ее под локоть, помогая преодолеть особенно крутой участок дороги, и она сразу же вспомнила, как когда-то ее ласкали смуглые умелые руки. Только, чтобы снять звеневшее напряжение, одного массажа мало.

– Весьма расслабляющий.

Безлюдная проселочная дорога резко перешла в оживленную набережную, полную ярких огней, людей и ресторанчиков, разительно отличавшуюся от роскошного наманикюренного мира ее отеля. Но веселая, радужная атмосфера беззаботных уличных кафешек нравилась ей куда больше. Точнее, понравилась бы при других обстоятельствах.

– Думаю, здесь неплохо кормят, – объявил Бен, уверенно заходя в один из ресторанчиков.

Ну и к чему все это?

– Я не голодна.

Устроившись за маленьким столиком, под которым их колени едва не соприкасались, Бен подался вперед:

– Вовсе не обязательно еще больше все усложнять.

Лили вдруг вспомнила, как сидела на нем верхом, изо всех сил вцепившись в горячие плечи, и громко стонала. Чувствуя, как мгновенно вспотели руки, она торопливо схватила меню, надеясь, что сможет за ним спрятаться.

– Я не голодна, – повторила она.

– Как скажешь. – Небрежно откинувшись на спинку стула, Бен пролистал меню на французском и на том же языке заказал ужин.

Когда официант вопросительно на нее глянул, Лили сдалась:

– Мне салат.

– Я говорил с адвокатом, – объявил Бен, дождавшись, когда официант уйдет.

Судорожно сглотнув, Лили сразу же представила бесконечные судебные разбирательства и споры.

– Воды?

Кивнув, она облизала губы:

– Да, пожалуйста. С адвокатом?

– Он внесет соответствующие изменения в завещание.

Лили тупо смотрела, как он наливает в стакан воды.

– Что? Не понимаю.

– Я пока что не собираюсь умирать, но если вдруг что-то случится…

Она удивленно разглядывала человека, живее и здоровее которого у нее просто не получалось представить. Да если уж на то пошло, она просто не могла представить мир, в котором не будет этого человека.

– Это всего лишь разумная предосторожность.

Ненавижу разумные предосторожности.

– Я должен думать о будущем, – продолжал Бен, отлично понимая, что с головой погружается в эту сторону вопроса просто потому, что не готов переходить к той, к которой совершенно не подготовлен и непригоден.

Можно ли научиться любить? Или правы те, кто утверждает, что человек, которого в детстве никто не любил, уже никогда не сможет испытать это чувство?

Не обращая внимания на назойливые мысли, Бен продолжил:

– Разумеется, я открою на ее имя трастовый фонд, думаю, ты захочешь стать одним из попечителей?

Лили уже чувствовала, как от всех этих завещаний и фондов у нее кружится голова.

– Все это очень… – Нахмурившись, она покачала головой. – Я думала, ты станешь меня расспрашивать и…

– О чем? – удивился он, старательно не замечая красноречивого взгляда.

– Об Эмми. Неужели ты не хочешь ничего о ней спросить?

– Я плохо разбираюсь в детях… но вроде у нее все на месте… – промямлил он, чувствуя себя так же глупо, как звучали эти слова. – У нее отличные легкие.

Сперва Лили лишь улыбнулась, но уже через секунду напряглась.

– Что? Как ты узнал?

– Если ты забыла, я уже успел с ней познакомиться.

– И она плакала? Почему? Что случилось?

– Не волнуйся ты так! – Бен примирительно выставил перед собой руки, ясно понимая, что, если он сейчас сам все не объяснит, она силой вырвет у него признание. – Просто упала и ударилась головой, кажется, за кошкой гонялась. – Бен невольно потер шею. – А потом попробовала съесть мой галстук. – При этом воспоминании, глаза у него потеплели.

– Она все в рот тянет, – пояснила Лили, немного расслабившись и улыбнувшись. – Так чего ты хочешь? Проводить с ней время?

– Разумеется. Это моя дочь, и я хочу получше ее узнать.

– Ребенок требует много времени, а у тебя очень плотный график.

Голубые глаза мгновенно подернулись льдом.

– Хочешь сказать, что работа для меня важнее ребенка?

– Я бы этому не удивилась, но вообще-то я просто хотела сказать, что мало кто понимает, как тяжело приходится с маленькими детьми. Даже если всего лишь изредка проводить с ними выходные. – Лили нервно мяла в пальцах салфетку. – И если ты соберешься завести для нее няню, я хотела бы, чтобы сперва ты со мной посоветовался.

– Значит, против нянь ты не возражаешь?

– Лучше уж няня, чем твоя последняя девушка.

– Значит, по поводу девушек тоже нужно с тобой советоваться? Или сразу переходить на целибат?

– Смейся сколько хочешь, но…

– Расслабься, я хочу общаться с дочерью безо всяких посредников.

А придет ли время, когда он и ее саму сочтет навязчивым посредником? Чувствуя, как в душе вновь нарастает паника, Лили готова уже была все отменить и уйти, но тут Бен спокойно заговорил:

– Я не пытаюсь ее у тебя отобрать, но я хочу стать частью ее жизни и хочу, чтобы она знала, что всегда может на меня рассчитывать.

Лили вдруг поняла, что сейчас он говорит совершенно искренне. И ужаснулась, осознав, чего едва не лишила дочь.

– Ты уверена насчет салата?

– Что?

Бен задумчиво разглядывал блюдо с морепродуктами, что как раз ставил на стол официант.

– Выглядит весьма аппетитно.

– Я действительно не голодна.

– Хочешь, чтобы я был рядом, когда станешь рассказывать обо всем матери?

– Нет! Я вообще не собиралась ничего ей рассказывать!

– Боюсь, выбора у тебя нет.

– Но почему? Это наше частное дело, зачем что-то афишировать?

– Я хочу, чтобы ты присылала мне подробные отчеты, а еще я хочу, чтобы мы, как ты выразилась, все «афишировали», разумеется, после того, как я сообщу деду.