- Пора бы и начать.

- Вы говорите, точь-в-точь как отец. Вы оба предубеждены против него.

- Грозить самоубийством - жестокая вещь, Бетти.

- Если любишь, нет. В подавленном состоянии человек ничего не может с собой поделать.

Я не стал спорить.

- Вы хотели мне рассказать, как он намеревался покончить с собой.

- Да вовсе он не намеревался. Просто рассуждал об этом. Если застрелиться, говорил он, слишком много крови, таблетки - ненадежны. Лучше всего просто уплыть в море. Но искушение повеситься, говорил он, самое сильное.

- Повеситься?

- Он мне говорил, что с детства думает об этом.

- Откуда такое?

- Не знаю. Его дед был судьей Верховного суда, в городе его называли вешателем - поговаривали, будто он любил выносить смертные приговоры. Может, это повлияло на Ника, знаете, от противного. Мне доводилось читать и о более странных вещах.

- Ник когда-нибудь говорил вам о том, что среди его предков был судья-вешатель?

Бетти кивнула.

- А о самоубийстве?

- Многократно.

- Веселый кавалер, нечего сказать.

- Не жалуюсь. Я люблю Ника и хочу быть ему полезной.

Я начинал понимать девушку, и чем лучше я ее понимал, тем больше она мне нравилась. Я и раньше замечал, что у вдовцов обычно вырастают на редкость самоотверженные дочери.

- Вернемся к его телефонному звонку, - сказал я. - Постарайтесь вспомнить, Ник не упоминал, где он сейчас находится?

- По-моему, нет.

- Не спешите с ответом. Сядьте у телефона, подумайте.

Она опустилась на стул у письменного стола и положила руку на аппарат, словно вынуждая его молчать.

- В трубке слышался шум.

- Какого рода шум?

- Подождите минуту. - Она подняла руку, требуя тишины, и стала вслушиваться. - Детские голоса, плеск воды. Знаете, как в бассейне. Скорее всего, он звонил из автомата Теннисного клуба.

Хоть мне и случалось наведываться в Теннисный клуб, женщину за конторкой я видел впервые. Но она знала Бетти Тратвелл и тепло приветствовала ее.

- Мы вас теперь почти не видим, мисс Тратвелл.

- Я ужасно занята последнее время. Ник сегодня был у вас?

- По правде говоря, был, - неохотно ответила женщина. - Он пришел около часу назад, зашел ненадолго в бар. И вышел оттуда в нехорошем виде.

- Вы хотите сказать, что он был пьян?

- К сожалению, да, мисс Тратвелл, раз уж вы спросили. И та женщина, блондинка, которую он привел, тоже была под мухой. Когда они ушли, я выдала Марко по первое число. Но он сказал: я и отпустил-то всего по две рюмки на брата. Он сказал: дама уже явилась навеселе, а мистер Чалмерс и вовсе пить не умеет.

- Верно, - согласилась Бетти. - А кто эта женщина?

- Я забыла, как ее зовут… Он один раз уже ее приводил. - Она заглянула в книгу записи посетителей, лежавшую перед ней и сказала - Джин Свейн.

- А не Джин Траск? - спросил я.

- Скорее, похоже на Свейн, - подвинув ко мне книгу, она ткнула алым ногтем в строчку, где Ник написал свою фамилию и фамилию своей дамы. Я не мог не согласиться, скорее, похоже на Свейн. Местом жительства гостья назвала Сан-Диего.

- Дама довольно крупная блондинка с хорошей фигурой, лет сорока?

- Совершенно точно. Фигура хорошая, - добавила она, - если вам нравятся дамы в теле.

Сама она была на редкость тощая. Мы с Бетти направились в бар верхней галереей, огибающей бассейн. Дети все еще плескались в воде. Кое-где по углам растянулись в лонгшезах взрослые, ловя нещедрое январское солнце.

Бар был пуст, только двое мужчин замешкались с ленчем. Мы с барменом кивнули друг другу. Марко, проворный смуглый коротышка в красном жилете, хмуро подтвердил, что Ник здесь был.

- По правде говоря, я попросил его уйти.

- Он много выпил?

- Только не у меня. Я ему отпустил два виски, так что вам не подвести меня под статью. А что он натворил? Разбил машину?

- Надеюсь, нет. Я пытаюсь его найти, пока он что-нибудь не натворил. Не знаете, куда он поехал?

- Не знаю, скажу вам только одно: он был зол как черт. Когда я отказался отпустить ему третью рюмку, он полез на меня с кулаками. Пришлось пригрозить ему кием. - Марко полез под стойку и вытащил оттуда отпиленный кусок тяжелого кия в полметра с лишком длиной. - Негоже, конечно, так поступать с членом клуба, но у него был револьвер и я хотел, чтобы он поскорее убрался. Будь на его месте кто другой, я бы вызвал шерифа.

- У него был револьвер? - спросила Бетти жалким тоненьким голосом.

- Ага, в кармане куртки. Он его не вытаскивал, но такой большой револьвер не спрячешь. - Перегнувшись через стойку, Марко заглянул Бетти в глаза. - И скажите ради бога, мисс Тратвелл, какая муха его укусила? За ним раньше ничего подобного не водилось.

- У него неприятности, - сказала Бетти.

- А эта дамочка не имеет отношения к его неприятностям? Ну, та блондинистая дамочка? Ох, и здорова пить. И его еще подбивает на выпивку, вот что скверно.

- Вы не знаете, кто она, Марко?

- Нет. Но от таких только и жди беды. Не возьму в толк, зачем он с ней спутался.

Бетти направилась к двери, но на полпути повернулась к Марко.

- Почему вы не отняли у него револьвер?

- Не в моих правилах валять дурака с оружием, мисс. Не по моей это части.

Мы с Бетти пошли на стоянку за машиной. Клуб стоял на берегу узкой бухточки, и на меня сразу пахнуло морем. Этот резкий запах, запах сырости и водорослей, вызвал в моей памяти берег, где я нашел Сиднея Хэрроу.

Мы с Бетти сидели молча, и, пока машина преодолевала длинный пологий склон, наверху у которого помещалась «Монте-Виста», каждый был погружен в свои мысли. Молодой человек в конторке узнал меня.

- Если вам нужна миссис Траск, вы поспели вовремя. Она собирается уезжать.

- Она не сказала, почему уезжает?

- По-моему, она получила неприятное известие. И должно быть, очень тревожное, потому что она не стала возражать, когда я посчитал ей за лишний день. Обычно все возражают.

Я миновал дубовую рощицу и постучал в раздвижные двери оштукатуренного коттеджа. Дверь в комнату была распахнута настежь. Из спальни донесся голос Джин Траск: «Чемоданы запакованы, можно выносить».

Я быстро прошел в спальню. Джин Траск трясущейся рукой красила губы перед туалетным столиком.

Мы встретились глазами в зеркале. Рука миссис Траск взлетела, намалевав кровавый клоунский рот поверх ее собственных губ. Она неуклюже вскочила, повалив стул.