— Это что? Подводные съемки? — улыбнулась Даша. — Тогда я — пас. Я дайвингом не увлекаюсь.

— Зато Егорка с удовольствием поплавает и поныряет. Давно мечтал. Так вот. Ты не угадала. Это будут съемки одного в прошлом очень известного политика. Он давно отошел от дел, купил дом на Гоа и взялся за кисть.

— За что взялся? — удивилась Женя, включаясь в разговор.

— Стал художником. У него уже прошло немало выставок в Европе, недавно его сын привозил выставку в Питер. В Москве почему-то выставляться он не захотел. Очень любопытные работы. В стиле Гогена, его таитянского периода. Но все, конечно, совсем не так. Очень яркая индивидуальность. Мы решили сделать с ним интервью для «Стиля». Все оговорено. Я сама с ним побеседую. А ты его поснимаешь. Идет?

— Конечно. Не проблема. Только кто ж это такой?

— Алексей Данилович Измайлов. Он работал в МИДе еще при советских временах.

— Как не знать! — Женя всплеснула руками. — Мы же с Дашкой дипломатические дети. Как и Степка. Слышали о таком, хотя никогда политикой не интересовались. Но куда деваться, если только о ней в доме и говорят!

— Это точно, — ухмыльнулся Степан, — мы все и сбежали из этого тесного и занудного дипломатического мирка, чтобы наконец вздохнуть полной грудью. Меня отец долго уговаривал, чтобы я пошел по его стопам, но так и не уговорил.

— А нас никто не принуждал. Сами все решили и стали тем, кем стали.

— И очень правильно сделали, — кивнула Инесса, — талант нужно развивать, а родители это далеко не всегда понимают. Я вот совсем не настаиваю, чтобы мой сын занимался журналистикой. Он уже взрослый парень, увлекается программированием. Разве это не лучше нашего ремесла? Ну пусть не лучше, но перспективней. Может быть, его даже возьмут на работу в Силиконовую долину. Во всяком случае, его резюме заинтересовались.

— Это просто здорово! — сказал Егор, который умудрился подружиться даже с сыном своей любовницы, которому был почти ровесником. — Артем очень талантливый программист, очень!

— Ну, давайте за его успехи… — сказал Степан, поднимая бокал с мартини, в котором колыхалась одинокая оливка.

Все чокнулись и сделали по глотку. Только Зоя сидела с задумчивым видом человека, погруженного в тяжкие думы. Все еще переваривала аббата Фариа, священных коров или неведомого ей Измайлова? Оказалось, ее заклинило на художнике. Больше одной мысли она удерживать не могла. Остальная информация растворилась, как соль в воде.

— А я вот не знаю такого! Кто это? Я должна знать? — вдруг ни с того ни с сего заявила Зоя.

Вся компания расхохоталась, и только теперь девушка надулась. Ей на помощь пришел Егор и с улыбкой произнес:

— Малыш! От того, что ты не знаешь политиков, ты становишься еще красивее. Если это вообще возможно!

Зоя тут же оттаяла.

Через полчаса все уже лежали на пляже под палящим солнцем. У ног плескалась лазурная вода Аравийского моря. Прибой наплывал на желтый песок пенным кружевом, мерно перекатывая обточенные морем камешки. Вдалеке терялись в туманной сиреневой дымке вершины западных Гат. Женя периодически гоняла Риту, Зою и Веру, дорвавшихся до солнца, под тенты. Даша заняла место в тени, под полосатым огромным зонтиком, но даже сквозь его плотную парусину чувствовала на коже пламенеющие поцелуи полуденного светила Гоа.

Она прикрыла глаза и погрузилась в сладкую и нежную истому. Даша не спала, она грезила. И в ее фантазиях то и дело, как проявившаяся переводная картинка, возникал образ Игоря. Она помнила его до мельчайших деталей. От родинки над бровью до шрама на бедре. Ее пальцы гладили этот самый шрам, ощущая его неровную поверхность. Игорь тогда сказал, что получил «боевое ранение», катаясь на мотоцикле, и было это где-то в провинции, потому и зашил его местный эскулап как попало, будучи в серьезном подпитии. Крупное тело Игоря, восхитительно-упругое, с рельефными мышцами… Он утверждал, что никогда специально не занимался никаким спортом, просто иногда позволял себе покататься на горных лыжах да еще любил свой антикварный байк, разумеется «Харлей», что же еще? Но фанатом ни того ни другого не стал. Его тело было сильным и мужественным от природы, а вовсе не благодаря усиленным физическим упражнениям. Странно, но Даша так и не смогла до конца понять, чем именно он занимается. Знала только, что он окончил факультет искусствоведения в Суриковском институте. И это совсем не вязалось с его обликом. Скорее, она бы поняла, если б он был актером или еще кем-нибудь таким, в общем, использовал бы данную ему от бога яркую фактуру. Она мечтала сделать с ним фотосессию и даже заикнулась об этом, но он отказался наотрез. Пока они не провели вместе ночь, настолько ошеломившую и оглушившую ее, Даша еще подумывала, что уговорит Игоря на съемки, но потом все понеслось с такой скоростью, что она потеряла голову. И испугалась так, что не нашла ничего лучшего, как сбежать с тонущего корабля, которым в тот момент показалась ее собственная жизнь. Она никогда не рассказывала даже сестре, самому близкому человеку, до какой степени ее потряс этот мужчина. И бывает же такое! Если бы он был с ней груб, если бы проявились самые худшие его качества, если бы он вел себя как-то не так, если бы… Тогда стало бы понятно, что от такого самца стоит держаться подальше. Но все было с точностью до наоборот. Он пробудил в ней такую чувственность, о существовании которой она даже не могла предположить. Его руки и его тело излучали какой-то удивительный магнетизм, а его взгляд… Она тяжело вздохнула, вспомнив, как он смотрел на ее обнаженное, распростертое на смятых простынях тело. Она была уже удовлетворенной, насытившейся и долгой любовной игрой, и самим слиянием с ним, но эти глаза заставляли ее желать Игоря снова и снова. В них будто пылал колдовской огонь и создавал полную иллюзию прикосновения.

Из забытья ее вывело совсем иное ощущение. Что-то прохладное и легкое упало ей на грудь. Даша открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Степана. А на ее уже слегка тронутой загаром коже сиял какой-то алый цветок, названия которого она, естественно, не знала.

— Я подумал, что тебе не хватает только этой детали, чтобы представлять собой незабываемое зрелище. Картина, да и только. Волосы распущены, рука под головой, чуть согнутые в коленях ноги. Дивно! И очень сексуально.

— Ты меня разбудил, — недовольно проворчала Даша.

— Время неумолимо движется к обеду.

— Я не хочу есть.

— А вот я ужасно проголодался. Может быть, перед уходом искупаемся? — предложил он, протягивая ей руку.

— Ну ладно, почему нет? А где девчонки?

— Они уже отчалили. Но зря надеются, что им перепадет что-нибудь калорийнее овощей. Но это не та преснятина, к которой они привыкли. Здесь даже овощные блюда — пожар во рту. Тебе понравится. Ты же любишь острое?

— Люблю. Но в меру. Будто ты не знаешь.

— Тут о мере придется забыть! Хотя в нашем отеле живут европейцы, на них делают скидку. Все-таки не все такие огнееды, как сами местные.