Один из его людей был ранен в бедро, но остальных стрелы не задели. Кейн отчаянно пришпорил коня и помчался прочь от дороги, скомандовав остальным следовать за ним.

Торопливо пробираясь между деревьями, они налетели на конный патруль Союза. Кейн испытал облегчение, когда прикинул, что солдат меньше десятка и только некоторые из них вооружены луками. Неудивительно, что они осторожны, как зайцы, – Кейн был уверен, что это лишь авангард большого отряда, который движется вслед за ними. Неожиданность попытки Кейна прорваться к морю после месяцев полного бездействия, когда полагали, что он либо сбежал, либо погиб, и отсутствие информации о размерах его отряда работали против патруля.

– Не подпускайте их близко! Не давайте им собраться для атаки! – прокричал Кейн, не осмеливаясь верить, что основная часть кавалерии еще не вступила в битву. Он сделал выпад, отражая удар первого солдата, атаковавшего его. Они яростно обменивались ударами – длинный кривой клинок конника легко отскакивал от массивного широкого меча Кейна. Затем Кейн нанес могучий удар по сабле кавалериста, согнувший узкий клинок, разрубивший гарду, а заодно и руку противника. Но у всадника не было времени почувствовать, что он ранен, ибо следующим ударом Кейн рассек его ребра.

Обернувшись, Кейн как раз успел встретить атаку еще одного солдата. Воин был опытен – мнение Арбаса о кавалерии Союза подтвердилось, – и Кейну потребовалось все умение, чтобы совладать с более легким клинком. Тем временем еще один всадник подскакал к нему – теперь смерть угрожала Кейну с обеих сторон.

Видя новую опасность, Кейн выхватил боевой топор, притороченный к седлу. Вместо того чтобы атаковать незащищенный бок Кейна, второй всадник слишком поздно обнаружил – как и многие до него, – что беглец владеет правой рукой почти так же хорошо, как и левой. Кейн взмахнул топором, вложив все силы в удар, который не мог бы отразить ни один меч и ни одна кольчуга. Нападающего сбросило с лошади, его грудь была перерублена.

Этот маневр едва не стоил Кейну жизни. Потеряв равновесие из-за тяжелого топора, он еле смог отразить быстрый удар второго противника. В последнее мгновение, отраженный, клинок все-таки зацепил бок Кейна. Кольчуга выдержала, но сила удара вмяла звенья в плоть. Кейн зарычал от боли и заставил нападающего отступить. Кейн обезоружил его, ранив в плечо. Пока лартроксианец отчаянно пытался поднять искалеченную руку, Кейн вонзил клинок в его незащищенный живот.

Направив своего коня прямо на первый труп, Кейн достал свой топор и вернулся к бою, кипевшему позади. Трое пеллинитов были убиты, среди них тот, кто был ранен в засаде. Трое кавалеристов уцелели. Один яростно сражался с Имелем, легко раненным в руку и плечо. Пока Кейн наблюдал, Имель отправил своего противника на тот свет неожиданным ударом в сердце. Арбас вел с другим всадником коварную дуэль и постепенно брал верх. Последний пеллинит храбро сражался с еще одним кавалеристом, и было неясно, кто победит, пока Имель не вмешался, напав на солдата сзади и пронзив его насквозь.

Исполненный энергии отчаяния, последний солдат Союза заставил Арбаса отступить и затем вонзил клинок в шею его лошади. Крича от боли, конь упал, сбросив седока на землю. Приземлившийся рядом с бьющейся лошадью Арбас был оглушен ударом. Он медлительно потянулся за упавшим мечом. Солдат сделал безумный рывок к Арбасу, склонившись с седла, чтобы отрубить ему голову.

Рука Кейна рванулась вперед. Его сверкающий топор прошел сквозь шлем и голову солдата, разрубив того пополам.

Быстро придя в себя, Арбас вскочил на ноги и схватил поводья лошади, оставшейся без всадника. С мечом в руке он взлетел в залитое кровью седло.

– Нас осталось четверо? – окинул взглядом свой отряд Кейн. – Лучше, чем мы могли рассчитывать. У нас еще есть шансы добраться до корабля, если мы опять не влипнем в неприятности. Ладно, поехали отсюда, Арбас!

Под стук копыт победители растворились во мраке. Хлынул дождь. Выжимая из своих усталых животных все, на что те были способны, они помчались по тропе, ведущей к бухте. Деревья мелькали в мелком дожде, и туман становился все гуще с приближением зари. Казалось почти невозможным увидеть нужный поворот.

Потом Имель прокричал:

– Вот он! Вот, прямо впереди! – Он ликующе указал на почти неразличимую тропу слева от дороги. – Мы почти у цели! – засмеялся он.

Но не успели они свернуть, как послышались крики и шум, производимые всадниками. К ним приближалась конная полусотня кавалеристов. Ловушка захлопнулась – подоспело подкрепление. Неутомимые охотники Союза наконец догнали свою жертву. Теперь только скорость могла спасти от смерти.

Кейн зарычал от ярости:

– Чума на их жен и дочерей! Эти ублюдки увидели нас! Веди нас к своему судну, Имель. И скачи скорее, ради всего святого!

Эта скачка стала для Имеля жутким кошмаром. Отчаянно надеясь, что не собьется с дороги в темноте, он несся по мокрому лесу. Тяжелые от воды ветви деревьев свисали над тропой, заставляя его низко пригибаться к покрытой пеной шее усталого скакуна. Рыскающие в ночи лесные звери разбегались с их пути и продирались сквозь кусты. Казалось неизбежным, что цепкий корень дерева, поваленный ствол или ветка окончат их путешествие самым печальным образом.

Лес поредел настолько, чтобы сделать возможным стремительное бегство, а в темноте это редкое укрытие мешало преследователям точно увидеть, куда они направляются. Только это и спасло их поначалу и, по мере того как, шло время, помогло превратить их безнадежное бегство в достойное отступление.

Лошади были готовы пасть, когда лес неожиданно закончился и они вырвались на широкий пляж, покрытый галькой. Мокрые от дождя камни поблескивали при вспышках молний. С облегчением Имель разглядел корабль в нескольких сотнях ярдов от берега.

– Лодка! Лодка! Где она? – заорал он, с бешенством всматриваясь в дождь и туман. – Я велел им держать лодку наготове!

– Вот она! – отозвался Кейн. Он указал на моряков, бежавших к ним от вытащенной на берег шлюпки.

– Спасибо Онту! Они выполнили приказ! – с ликованием выдохнул Имель. Он помчался к ним, крича: – Отчаливайте! Отчаливайте! Двойную плату всем – но, дьявол вас побери, отчаливайте!

Цепляясь за свой узел, Кейн соскочил на песок и направил лошадь в туман. Имель хорошо обучил своих лошадей, иначе не удалось бы сделать это. В дикой спешке беглецы вскочили в шлюпку.

Едва лодка миновала линию прибоя, как всадники Союза оказались на берегу. Отпущенные на свободу животные тут же внесли сумятицу в их ряды. Изо всех сил матросы гребли к кораблю, вынося отряд Кейна из-под града стрел и проклятий, который обрушился на них с берега. Ливень служил им прикрытием, и ни одна стрела не достигла цели.

– Прощайте, дорогие друзья,– и спасибо за ваше гостеприимство! – прокричал Кейн и презрительно захохотал. – Однажды я вернусь, чтобы отплатить вам той же монетой!

Проклятия бессильной ярости были ему ответом с окутанного туманом берега – вместе с несколькими всплесками, когда несколько слишком распаленных погоней солдат бросились вплавь следом за ними. Но корабль пеллинитов уже отплыл, и лартроксианцы были бессильны остановить его.