Люси улыбнулась шутке подруги.

– Так что, Бернс тебе не нравится? – спросила она.

– Да нет, с ним всё в порядке. Невозмутимый парень. А кстати, ты знаешь, как он оказался там, где оказался? – Тара оживилась, почувствовав возможность посплетничать.

Находясь в центре города, она, казалось, знала все сплетни Управления. Люси же, напротив, будучи с Томом Флемингом в Мэйдауне, в самом Управлении, никогда не знала ничего.

– А в чем дело?

– В помощнике главного констебля.

– Что?

– Вот именно, – кивнула Тара с улыбкой. – Их видели за обедом в Эглинтоне.

– И кто же?

– Ребята из общественной полиции проводили рейд против пьянства за рулем, ну и заглядывали во все местные пабы. Я просто знаю одного из тех, кто там был.

Люси улыбнулась, пытаясь вспомнить имя мужчины, которого она видела в тот единственный раз, когда была у матери в доме. Питер? Пол? Скорее всего отношения продолжались.

– Это, по крайней мере, объясняет его стремительный взлет на самый верх, – заметила Тара. – Согласна?

– Ага, – согласилась Люси.

Уже не первый раз она чувствовала себя неудобно в обществе Тары. По-хорошему, сержант должна была давно рассказать ей, что помощник начальника полиции – ее мать. Но каждый раз, когда они ее обсуждали, Тара была очень критично настроена по отношению к этой женщине. И признаться в родственной связи значило поставить подругу в неудобное положение. Кроме того, Люси была уверена, что как только эта информация прорвется наружу, Тара благодаря своим источникам узнает ее одной из первых. А вот как это повлияет на их отношения, предстоит еще выяснить.

– Но это не все, что они видели, – продолжила Тара. – Твоего мужика тоже засекли.

– Моего мужика?

– Ну да, Тома Флеминга. Видно, опять взялся за старое. Хотя я его и не виню, если подумать о том дерьме, в котором вы копаетесь. Алкоголизм в этом случае становится способом выживания.

Как и раны на руках, подумала Люси.

* * *

Остановившись у супермаркета на Стрэнде, чтобы купить себе сэндвич и картофельных чипсов, Люси отправилась в Мэйдаун, чтобы выяснить, появился ли Флеминг. На первый взгляд его кабинет выглядел пустым. А потом девушка заметила ключи на столе и через секунду услышала звук спускаемой воды в туалете за кухонькой. Принимая во внимание характер их работы, их блок был единственным оснащенным собственной кухонькой, где в холодильнике они держали сок и печенье для своих маленьких клиентов.

Люси вошла в кухоньку в тот самый момент, когда Флеминг покинул туалет. Он выглядел так, как будто только что вошел с улицы – его лицо покраснело, а дыхание было прерывистым и поверхностным.

– Добрый день, – поздоровалась Люси.

– Мне не хватало твоих звонков, – проворчал инспектор.

– Я была на совещании у суперинтендента Бернса, – пояснила сержант.

– Он обо мне спрашивал?

– Я сказала, что у вас неотложные дела.

– Я был у зубного, – объяснил Флеминг. – Как совещание? Было что-то интересное?

– Выяснилось, что на одежде Карен была найдена черная собачья шерсть. Бернс спрашивал об известных нам сексуальных преступниках, у которых есть черные собаки. Я сказала, что мы собираемся встретиться с Джином Кэем, а суперинтендант попросил, чтобы мы сделали это в первую очередь.

– Да неужели? Он что, теперь раздает указания всем отделам? Прямо создан для величия, нет?

Девушка опять подумала о том, что Тара рассказала ей о Бернсе и ее матери. И ей тут же вспомнилось то, что подруга говорила о Флеминге, который сейчас стоял перед Люси, с красным лицом и с дыханием, благоухающим мятными таблетками, которые он разгрызал зубами.

– Бернс сказал, что мы должны работать в тесном контакте с уголовным розыском по делу Карен. И что с помощником главного констебля все согласовано.

– Ну еще бы. – На лице Тома мелькнула едва заметная тень улыбки.

– Тогда поехали?

– А что еще нам остается делать? – спросил Флеминг. – Подожди, я возьму пальто.

Кэй жил в Гобнаскле. Район твердолобых националистов граничил с районом не менее твердолобых юнионистов, которые жили на Айриш-стрит. В точке их соприкосновения красный, белый и синий цвета на булыжниках тротуара постоянно менялись на зеленый, белый и оранжевый, и наоборот[14]. Дом Кэя был последним из четырех домов. Садик перед домом совсем маленький, покрытый густой травой, которая была перепахана тонкими полосками – работа его собаки, по-видимому.

Когда они стояли на крыльце, Флеминг слегка дотронулся до Люси и кивнул в сторону конца улицы.

– За нами следят, – тихо произнес он.

Люси проследила за его взглядом и увидела человек пять юнцов, которые стояли на углу и внимательно смотрели на них.

– Они вряд ли что-то предпримут, – заметила сержант. – Еще слишком рано.

В этот момент они услышали, как отодвинулся засов, и дверь отворилась. Джин Кэй был невысокого роста, чуть выше Люси, но широк в плечах и коренаст, с красным широким лицом, седыми волосами и усами. Смотрел он мимо полицейских, прямо на группу подростков.

– Вы можете войти, – сказал Кэй, так и не взглянув на своих посетителей, а потом повернулся и прошел внутрь дома.

Вслед за Джином они попали в холл. Два кресла, покрытых коричневым твидом, были повернуты в сторону маленького телевизора, стоявшего в углу. Тот был настроен на дневное ток-шоу. В противоположном углу стоял застекленный шкаф, на полках которого не было ничего, кроме пыли. Рядом с дальним креслом примостился плетеный столик, по обеим сторонам которого располагались деревянные стулья. На столике стоял выключенный компьютер.

– Ну и что вам от меня надо? – Хозяин дома был бос – на нем были только джинсы и свитер красного цвета. Трясущейся рукой он достал из жестяной коробки на камине самокрутку и закурил. Горящие искры табака посыпались на пол, и он затоптал их босой ногой.

– Хотелось бы задать несколько вопросов, Джин. Это связано с текущим опросом населения, – начал Флеминг.

– Мне что, понадобится адвокат? – спросил Кэй, усаживаясь в кресло рядом со столиком. На стене за его спиной висела копия картины, на которой был изображен ребенок с великолепно выписанной единственной слезой на щеке и с грустными глазами, смотрящими из-под светлой спутанной челки. Люси уже видела эту работу раньше и даже помнила газетную статью, в которой говорилось о том, что на картине лежит какое-то проклятье.

– Это ваше право, Джин, – ответила девушка. – Хотя наша нынешняя цель – просто исключить вас из списка подозреваемых. Вы знаете эту девочку?