– Наконец-то! – всплеснул руками Жан, увидев меня, застывшего в дверях с разинутым ртом и мешком мусора в руке, – давай, присоединяйся, а то остынет!

Немного опасливо, словно боясь вспугнуть чудное видение, я приблизился к столу и сел на свободный табурет. Передо мной словно по волшебству возникла тарелка с дымящимся омлетом, а я тем временем лихорадочно вспоминал, что надо держать в правой руке, а что в левой.

– Что-то не так, юнга? – осведомился Борис, внимательно за мной наблюдая.

– Просто… как-то… неожиданно видеть здесь… вот все это, – я кивнул на салфетницу и зубочистки.

– Отчего же неожиданно? На работе и на войне что главное? Вовремя подкрепиться! – в глазах капитана промелькнула озорная искорка, – не зря ведь еще древние греки говорили: Lorem Ipsum – Para Bellum, что означает: ты ешь то, что ты ешь! Жуй давай!

Со стороны плиты послышался не то тяжкий вздох, не то сдавленный стон, полный невыразимого страдания, но к этому моменту мой желудок уже окончательно перехватил власть у мозга. Я взял со стола нож и вилку и набросился на еду, позабыв обо всем на свете.

Эка невидаль, омлет, скажете Вы, и будете тысячу раз неправы! Для начала попробуйте, опять же, денек-другой питаться исключительно консервами и разведенными сублимированными продуктами, а уж после говорите. Да и какой это был омлет! Из настоящих яиц, с ветчиной и свежими помидорчиками, да еще посыпанный сверху ароматным зеленым лучком! Плюс огромный ломоть хлеба, щедро намазанный маслом. Знаете, я бы и на Земле за такое угощение душу продал, а уж здесь-то!

Неудивительно, что за едой никто не разговаривал. Потом был еще чай с настоящим лимоном и сдобными булочками, покончив с которым, Борис отодвинул пустую чашку, поблагодарил Жана и объявил:

– Не знаю, как Вы, а я сегодня чертовски интересный сон не досмотрел. Так что я – на боковую, чего и вам желаю. Точнее, приказываю! Мне не нужны завтра ваши вывихнутые от зевоты челюсти. Так что всем – спать! Подъем на сей раз по собственному усмотрению, нормальный рабочий график после наладим.

Душевая у нас на всех имелась только одна, поэтому пользоваться ей приходилось в порядке очереди. И я, как самый младший член экипажа, оказался в ее конце. Что, впрочем, меня не сильно расстроило, поскольку Жан выдал мне комплект чистого постельного белья, и я еще некоторое время возился в каюте, готовя себе постель.

Стоя в душевой кабине под льющимися сверху струями горячей воды и смывая с головы пенящийся шампунь, я напомнил себе, что у меня под ногами – бездна Космоса, а буквально за стеной – глубокий вакуум, и наша утлая лодчонка несется сквозь эту темную пустоту со скоростью в несколько сотен километров в секунду. Выглядело это все настолько нелепо, что я даже рассмеялся.

Позже, лежа в чистой, накрахмаленной по старинке постели, и ощущая всем телом, как искусственная сила тяготения заботливо прижимает меня к мягкому матрасу, я выключил свет, открыл иллюминатор, имевшийся в каждой каюте, и некоторое время смотрел на плывущие по небу звезды. Если прижаться носом к стеклу, то можно было даже увидеть край темной звезды, из-за которого они выныривали. И ни одной живой души кроме нас четверых на многие световые года вокруг. Зашторив окно, я, перед тем, как провалиться в бездну сна, еще успел подивиться, какие чудные коленца выкидывает иногда Судьба!

Хоть я в нее и не верю.

Проснулся я относительно рано, учитывая, насколько веселой выдалась прошедшая ночь. Умыться мне удалось без очереди, и я в приподнятом настроении направился прямиком в рубку. Борис, однако, устроил мне легкую выволочку за то, что я явился не позавтракав и направил меня к Жану. Тот порадовал меня роскошным бифштексом, который поджарил прямо в моем присутствии, а запивал я это счастье свежезаваренным (а не свежеразведенным) кофе.

Такая жизнь мне нравилась, и в рубку я вошел, готовый горы свернуть, если потребуется.

Быстрая проверка показала, что за ночь ничего неожиданного не произошло. Привязка держалась надежно, и зенитный визир педантично перебирал заданные реперы. Судя по показаниям, Борис немного подкорректировал нашу орбиту, но с точки зрения обеспечения связи, это ни на что не влияло.

– Какие-нибудь депеши отослать надо? – поинтересовался я.

– Сейчас нет, докладывать пока не о чем, – капитан погрозил мне пальцем, – но ты не думай, что работы нет. Если ты запамятовал, то на твоей ответственности еще все системы безопасности. Пожарка, видеонаблюдение и все прочее. Так что займись. Если что-то неисправно – почини, если в порядке – настрой как положено. Все должно работать как часы.

– Будет сделано!

– Да, и не забудь, коли уж связь стабильная, наладить регулярную синхронизацию некролога с центральным сервером.

– Синхронизацию… чего? – непонимающе нахмурился я.

– Аварийного самописца, чего же еще!

– А! Понял! – из моей груди вырвался вздох облегчения, – прошу прощения!

– Не за что, – проворчал Борис и отвернулся.

До чего же остер бывает порой народный фольклор! Уж если назовут что-нибудь, то припечатают так метко, что вовек не отскребешь. Мог ведь и сам догадаться, что имелось в виду. Космос – настолько серьезное место, что в случае серьезной аварии, как правило, от потерпевших мало что остается. И никакие «черные ящики» не выдержат тех передряг, что могут приключиться. Поэтому все важные данные с бортовых компьютеров регулярно сбрасываются на центральный сервер, откуда их потом и берут при расследовании, ежели с кораблем стряслась беда. Последние секунды жизни так, конечно, восстановить не получится, но можно хотя бы попытаться определить, что стало причиной трагедии. И это мрачноватое словечко «некролог» как нельзя удачно вписывалось в данный контекст.

Работы и впрямь оказалось немало, но меня она не страшила. Сверившись с инструкциями, я собрал аварийную базу данных, подшив в нее все показания телеметрии, переговоры по интеркому и записи с камер наблюдения, расположенных в критических местах. Рубка управления, реакторный блок, стыковочные узлы и так далее. На все про все у меня ушло те так уж и много времени. Я подписал всю эту солянку нашими реквизитами и составил запрос на синхронизацию.

Первая попытка оказалась неудачной, но я и сам уже сообразил, что сморозил глупость, поскольку пытался начать передачу в тот момент, когда наша драга находилась за звездой. Со второго раза все прошло без сучка без задоринки. После этого я смастерил себе небольшую памятку, которую повесил в углу экрана. Она автоматически показывала, когда канал доступен, а когда нет, предупреждая, таким образом, повторение подобных ляпов. Получалось, что за один оборот, длящийся около полутора минут, у нас было около минуты связи и тридцать секунд тишины.

– Как часто синхронизировать? – уточнил я у Бориса.

– Раз в сутки или в любое время по моему приказу.

– Совсем уж в любое время не получится, у нас на каждом витке есть полминуты тени.