— Разве эти термины не противоречат друг другу?

— Свободная леди? — Мигель покачал головой. — Это зависит от определения терминов.

— «Свободный» означает, что думаешь и действуешь самостоятельно. Не нуждаясь ни в ком. Независимость в противовес зависимости, — сказала она.

— А «леди»?

Выражение его лица подсказывало, что он готов схохмить, но Дасти продолжила:

— Леди всегда говорит тихо, сидит со скрещенными щиколотками, носит платья и — из-за высоких каблуков — не ходит, а семенит ногами.

— Ну, если ты так считаешь. — Мигель бросил пустые стаканчики в пустой бумажный пакет и скомкал его. — Поехали.

Дасти смотрела на него с открытым ртом.

— Ты, что же, согласен со мной?

— Не совсем. — Он ухватил ее за руку и поднял на ноги. — Но не спорить же целый день по этому поводу.

Его рука была гладкой в сравнении с ее грубой рукой, покрытой мозолями от летнего скалолазания. Дасти высвободила свою руку и подхватила рюкзак.

— А каково твое определение «леди»? — все же не удержалась она, выйдя вслед за ним и запирая дверь.

— Женщина, наслаждающаяся своей женственностью.

— Это не про меня. — Дасти поспешила за ним по коридору.

— Почему? — спросил он, открывая перед ней входную дверь, но она проскользнула мимо, не ответив. Как объяснить, что она чувствовала себя отгороженной своим полом с того дня, когда отец сказал ей, что место девочки с ее матерью?

— Спасибо, — поддел он, выйдя за ней на тротуар.

— Я не просила тебя открывать передо мной дверь.

— Но я сделал это из учтивости. Неужели свободная леди... женщина не может быть взаимно вежлива?

— Все это кажется мне вышедшим из обихода вздором.

— Значит, я старомодный мужик.

— Но я-то не старомодная женщина, нуждающаяся в заботе мужчины.

— Ну, разумеется. — Они подошли к красному пикапу. На его двери красовалась надпись: «Разбивка садов». — Поэтому-то и не тянет выручать дамочек в беде, ведь...

— Разве Хуан сможет работать на твоей спортивной машине? — поспешно прервала она его.

— Это его собственный грузовичок с рекламой бизнеса.

Мигель открыл дверцу, и Дасти взобралась в кабину и пристегнула ремень безопасности. Поскольку он стоял и ждал, она повернулась к нему и подчеркнуто вежливо произнесла:

— Спасибо.

— Пожалуйста. — Мигель был сама искренность.

Дасти собралась объяснить ему, куда ехать, и тут только вспомнила, что оставила свою карту в джипе. Им пришлось заскочить за ней в гараж, и только потом они выехали из города.

Асфальтированные дороги с выстроившимися вдоль них величественными старинными домами сменились проселками и лесом. Сосновый дух заполнил кабину. Пробивавшиеся сквозь верхушки деревьев солнечные лучи прерывали светлыми пятнами затененную землю.

— Если ты называешь независимостью то, что ни в ком не нуждаешься, не одиноко ли тебе? — вдруг спросил Мигель.

— Необязательно нуждаться в ком-то, чтобы наслаждаться компанией.

— Так ты признаешь, что нуждаешься в компании?

Дасти с подозрением взглянула на него.

— К чему ты ведешь?

Мигель ухмыльнулся:

— Сегодня нет настроения спорить?

— О чем спорить, если не знаешь, к чему ты ведешь?

— Твой сарказм выдает твое беспокойство. — Он лукаво взглянул на нее, но тут же перевел взгляд на ухабистую дорогу. — Любой человек — мужчина ли, женщина — нуждается в людях. Согласие на помощь не делает тебя слабой или зависимой.

— Приятно слышать.

— Означает ли это, что ты согласна с моим определением свободы?

Дасти заерзала на своем сиденье.

— Нельзя ли поточнее?

— Быть свободным означает действовать и думать самостоятельно, но в рамках взаимосвязи с другими. Скорее зависимость, нежели независимость. Я помогаю тебе сегодня, ты поможешь мне завтра.

— Как это я помогу тебе?

Мигель опять ухмыльнулся:

— Подозрительная маленькая леди, а?

— Я не маленькая и не леди.

— Ты меньше меня. И ты женственная, сексапильная женщина, хоть и отрицаешь это. Любопытно почему? Не любишь мужчин?

— Не позволяю себе превращаться в беспомощную, жеманную идиотку при появлении сексуально озабоченного мускулистого мужика.

— Это ты обо мне?

— Ты ничего, — произнесла Дасти нейтральным тоном, не осмеливаясь, однако, взглянуть на него.

— И если бы ты призналась, что тебя влечет ко мне, то почувствовала бы себя в невыгодном положении?

— Хочешь помериться силой рук? — Она наконец с вызовом посмотрела на него.

Мигель ответил ей лукавым взглядом.

— Забавнее бы ног. — Его глаза пробежали по ее длинным обнаженным ногам.

Дасти едва не задохнулась, вообразив себе переплетение своих и его ног.

Мигель потянулся и обхватил ладонью ее бицепс — его пальцы соприкоснулись.

— У меня мышцы больше, чем у тебя. — Напыжив грудь, он согнул свою правую руку. Дасти сжала его бицепс — в два с лишним раза больше, чем у нее, и под теплой кожей чувствовалась сталь.

— Подумаешь! — насмешливо бросила она.

— Ты не можешь не признать, что биологически я сильнее тебя. Ну почему ты отрицаешь разницу полов? Они дополняют друг друга. Мужчинам нужны женщины, а женщинам — мужчины. Почему это тебя пугает?

Дасти ощетинилась.

— Ничто меня не пугает! Думаю, я смогу тебя победить в армреслинге. В нем техника и концентрация значат не меньше силы.

— Ты уходишь от ответа на мой вопрос.

— Как и ты.

— Леди, мы сразимся. А какой приз?

— Десять баксов?

— Нет! Лучше поцелуй, а?

— В щечку?

Мигель остановил пикап посреди дороги и повернулся к ней лицом.

— Я скорее представлю себе долгое... — Он растягивал слова, — медленное... слияние губ.

— О! — ничего иного Дасти не смогла придумать в ответ. Ее глаза никак не могли оторваться от крошечного углубления над его верхней губой. Она подавила стон, не в состоянии отрицать, что жаждет его поцелуя... и что боится своего желания.

— Какой приз потребуешь ты, если победишь? — Его мягкий, но глубокий голос наполнил ее, словно полноводная река.

Ее взгляд задержался на едва заметной, как тень, бороде, проступившей на его щеках, и ей тут же представилось, как его щетина покалывает ее кожу. Потом она заглянула в его глаза — тяжелые веки, темные зрачки, светящиеся внутренней теплотой. Эти глаза опалили ее от головы до ног.