новый сток, он здесь недалеко, и я знал о старом. Он ведет в Реку. Боже! Я так и не спросил… Плавать умеешь?

– Да, – ответил Дикар, вспоминая бассейн в лесу. Он задыхался, его тошнило, кружилась голова, и он едва полз. Канализационная труба шла наклонно, наклон становился все круче, и Дикару приходилось держаться за стены, чтобы не налететь на Уоштона. Он все полз и полз, и лишь звуки дыхания Уоштона снизу говорили ему, что он не один.

Немного погодя впереди послышался новый звук – журчание воды. Этот звук приближался, наклон становился менее крутым, хотя желоб еще продолжал опускаться. Прямо впереди плескалась вода.

– Остановись! – сказал спереди Уоштон. – Мне нужно снять обувь и часть одежды. Иначе я не смогу плыть. – Немного погодя Уоштон сказал: – Хорошо. Двигайся.

И они снова поползли.

– Держи голову высоко, парень, – услышал Дикар. – Как можно выше.

Дикар чуть поднял голову и ударился о потолок слива. Его руки, потом колени погрузились в холодную воду. Он услышал, как впереди плещет Уоштон. Вода была такой холодной, что сводило тело. Она поднялась до рук, до бедер, плескалась о живот.

Неожиданно Дикар во что-то уткнулся. Это был Уоштон. Уоштон неподвижно стоял прямо перед ним.

– В чем дело? – спросил Дикар.

– Прилив. – Уоштон говорил задыхаясь. – Река заполняет весь сток. – Он стучал зубами. – Придется нырять, и я не знаю, как далеко. Не знаю, смогу ли так долго удерживать дыхание.

– Мы так далеко прошли не для того чтобы застрять, – сказал Дикар. – Я пойду вперед и посмотрю, как это далеко, а потом вернусь за тобой.

– Ну… хорошо. Иди вперед.

Было очень тесно, но Дикар сумел протиснуться мимо дрожащего холодного Уоштона. Он пополз дальше, и вода накрыла его с головой. Он немного попятился, наполнил легкие душным грязным воздухом и снова двинулся вперед, полз как можно быстрей под черной ледяной водой. Холод пробирал до мозга костей. Легкие разрывались от необходимости вдохнуть.

Впереди в воде блеснул свет, слабый, туманный. Дикар оттолкнулся и пополз быстрей. Туманный свет перечеркивали черные линии. Голова ударилась обо что-то, руки ухватились за прутья. Железные прутья.

Конец стока закрывали железные прутья. Они отрезали Дикара от Реки и от возвращения на Гору. Они закрыли его здесь, чтобы он задохнулся, как кролик в затопленной норе.

Это поистине конец.

Глава VII. Веди нас к Завтра

Разум Дикар разбухал; казалось, он вот-вот разорвет его череп. Грудь с болью вздымалась, пальцы ухватились за прутья, неровное железо резало тело, и эта боль смешивалась с сильной болью во всем теле.

Ноги Дикара нашли опору на камне на дне стока. Его мышцы превратились в тросы, разрывающие кости. Железо подавалось – медленно, очень медленно, но в открытых глазах Дикара была чернота. Тьма поднималась в нем, и железо отнимало у него силу.

Время заканчивалось.

Вода в ушах усиливала скрежет. Кровь, как гигантский молот, била в голове. У него больше нет сил сражаться с этими прутьями. Нет сил сдерживать дыхание…

Что-то прижалось к нему сбоку. Что-то коснулось его рук. Он погружался в черный водоворот. Он падал вперед в черное забвение, разжимал руки, терялся в отчаянии и поражении…

Воздух вырвался из его измученных легких, и неожиданно, словно чудом, они вобрали воздух.

Холодный, чистый и живительный, воздух резал грудь Дикара, изгонял черноту из сознания. Дикар видел золотой блеск на черной воде и что-то большое черное впереди над собой.

– Ты в порядке, парень? – сквозь плеск услышал Дикар шепот. – Ты в порядке?

Шепот исходил от лица в воде, очень близко от него, коричневого и встревоженного лица.

– Уоштон, – произнес он, разрезая воду. – Ты не стал ждать моего возвращения. Ты пришел и разбил железо.

– Вздор! – шепотом ответил коричневый человек сквозь плеск воды. – Когда ты не вернулся, я ведь должен был пойти за тобой, верно? Но не я сломал замок на решетке. Я никогда не мог бы это сделать. Ты сломал его, когда я подошел, только ты тянул на себя, вместо того чтобы толкать… Но мы вырвались, это главное, и нам лучше убираться, пока нас не заметил какой-нибудь часовой. Куда, парень?

Дикар посмотрел на гигантскую черноту, круто встающую от берега Реки и поднимающуюся в усеянное звездами небо, которое он уже не надеялся увидеть. Узнал рисунок звезд, который показывал Норманфентон, нашел Полярную звезду.

– Сюда, – сказал он и поплыл.

Холодная вода гладила бока Дикара, и ему хотелось закричать от радости: он снова свободен. Рядом с ним плыл Уоштон – тенью в Реке, и Уоштон – его друг. Быть с Уоштоном хорошо, как с кем-нибудь из Группы.

* * *

– Как тебя зовут? – спросил Уоштон, плывя рядом с ним. – Ты еще не сказал мне свое имя.

– Дикар.

– Дикар, а дальше?

– Только Дикар. Долго ли нам еще плыть, Уоштон?

– Остановись на минуту. – Уоштон поднял голову, отгребая воду, посмотрел на темный берег, мимо которого они плыли, оглянулся – туда, откуда приплыли. – Мы проплыли дальше, чем я думал. Должно быть, течение унесло. Думаю, мы миновали последнюю линию часовых крепости. Дальше можем наткнуться на какой-нибудь патруль с Хайленд Миллз. Это место не хуже других.

Он снова поплыл, но повернул к берегу, и Дикар последовал за ним.

Они вышли на наклонный берег, стряхнули воду и начали подниматься. Скалы крутые, но много опор для рук и ног, и они без труда поднялись до дороги, проходящей над обрывом. Когда они перебегали дорогу, она была пуста, и они углубились в кусты по другую сторону ее.

Уоштон оглянулся.

– Ну и ну! – воскликнул он. – Посмотри, какие следы наши мокрые ноги оставили на бетоне. Если пройдет какая-нибудь машина, сразу станет ясно, куда мы пошли.

– Не волнуйся из-за этого, – ответил Дикар, пробираясь через кусты. – Мы скоро будем в лесу. – Он ужасно шумит, даже больше зверей-людей. – Поднимемся на деревья и пойдем по ним. Никто не сможет нас выследить.

– Ха! – хмыкнул Уоштон. – Подниматься на деревья? Ты говоришь глупости. Может, я и похож на обезьяну, но карабкаться на деревья, как она, не могу. Мне трудно и по земле идти: камни и палки режут ноги.

– Не можешь… Что ж, придется идти по земле. – Это плохо. Если черные следопыты так хороши, как считает Вангсинг, они проследят их до Горы. – Надеюсь, на дороге никого не будет, пока не высохнут наши следы.

Они дошли до края леса и погрузились в его тень. Дикар остановился.

– Пожалуй, вернусь и сотру следы, которые мы оставили от дороги,