Выпив три порции виски, Изабелла принялась живописать свой визит к Ахмосу Кафре, и мои планы совращения рухнули. Я испытывал острое отвращение к мистицизму и не любил попадавшихся на моем пути бесцельно болтавшихся европейцев с длинными волосами, в свободных псевдонациональных одеждах. Но она принялась рассказывать о теме своей диссертации, и я попридержал скепсис.

— Это переносной астрариум — портативная механическая модель Вселенной, показывающая не только среднее и звездное время, но включающая календарь переходящих праздников. Механизм имеет циферблаты, показывающие движение Солнца, Луны и известных древним пяти планет. Леонардо да Винчи видел одно из таких устройств, сконструированное в эпоху Возрождения. Он описывает его так: «Работа божественной мысли, работа, недоступная человеку… оси внутри осей». Другое устройство — Антикитерский механизм — было найдено в 1901 году. Моя гипотеза такова: существовал более ранний прототип.

— А твой мистик?

— Ахмос Кафре. Тебе стоит с ним познакомиться. Он серьезный археолог и астролог с мировой известностью.

— Прежде чем ты продолжишь, хочу предупредить я абсолютный скептик.

— Не верю. — Изабелла икнула, и я понял, что она захмелела сильнее, чем сама представляла. — Скептик не стал бы пользоваться магией, чтобы сказать, откуда мои бусы.

— Это вовсе не магия — знания, хорошая поисковая работа и немного догадки. Плюс… — Я снова взял ее ожерелье. — В этой бусине я заметил окаменевшее насекомое и узнал редкий вид — славянскую осу. — Я воспользовался обычной уловкой, чтобы скрыть, что просто угадал, — ловкач заметал следы, подсовывая ложный факт.

Изабелла не сводила с меня широко открытых огромных темных глаз.

— Я думаю, Оливер, ты человек, у которого ум не в ладах с интуицией. Но ничего, мы подойдем друг другу. Я сделаю тебя цельным, а ты сможешь меня оберегать.

Своеобразное употребление девушкой английских слов и итальянский акцент покорили меня, но от ее проницательности мне сделалось не по себе. И я решил: если уложу Изабеллу в постель, будет разумнее прекратить всякий дальнейший анализ моей личности.

— Попробую догадаться: твой мистик сказал тебе о замечательном, до мозга костей циничном англичанине с забавным северным выговором…

— Нет, если ты хотел меня высмеять.

— Обещаю судить объективно.

— Правда? — Ее бесхитростность обезоруживала.

— Клянусь своим ньютоновским сердцем — не сойти мне с этого места.

Изабелла улыбнулась, допила виски и придвинулась ко мне.

— Несколько лет назад Ахмосу Кафре передали письмо, которое, как считалось, было написано Соннини де Манонкуром, натуралистом, путешествовавшим с войсками Наполеона. Он писал, что получил информацию, будто на корабле, на котором Клеопатра покидала место Битвы при Акции и который затонул в Александрийской бухте, находился знаменитый астрариум. Когда-нибудь я его найду. Я точно знаю. Должна найти. — Изабелла колебалась, словно собиралась сказать мне что-то еще — гораздо более важное. Задумчиво посмотрела на меня.

До сих пор помню этот сосредоточенный взгляд. Ее узкое треугольное лицо стало беззащитным, и, к моему удивлению, мне захотелось ее оберегать, а это чувство еще больше разожгло желание.

— Можно, я проведу с тобой сегодняшний вечер?

Кутилы шумели в баре, и я едва ее слышал. Меня тянуло к Изабелле, но себя я оценивал низко и решил, что ослышался. Лишь позже вечером, насытившись любовью, она призналась, что Ахмос Кафре настоял, чтобы составить ей гороскоп, и назвал дату смерти. Возмущенный таким безответственным поступком, я сел в кровати и безуспешно пытался ей доказать, что все это суеверная чушь. Но мне не удалось. Через три месяца мы поженились.

Я смотрел в мутную воду и удивлялся, вспоминая наш путь к этой точке в Александрийской бухте и тому, что Изабелла все-таки довела свои поиски до конца.

Из задумчивости меня вывел крик Джамала: за веревку дергали. Неужели она его все-таки нашла? Несмотря на свой скепсис, я ощутил такую же эйфорию, какую недавно заметил у Фахира. Если это правда, мы действительно переживаем исторический момент. Я потянул за веревку, давая знать Изабелле, что готов, и она ответила четырьмя рывками. Соединив стальным карабином толстую трубу с канатом, я опустил ее в воду, и через несколько секунд она исчезла, уйдя на глубину к ныряльщикам.

Джамал полез в задний карман джинсов и, достав помятую пачку сигарет «Лакки страйк», предложил Омару и мне. Я бросил курить год назад, потому что заметил, что никотин влияет на обоняние — мой главный инструмент во время охоты на нефть, но тем утром не отказался от сигареты.

— Остается только ждать, — объявил Джамал и принялся мурлыкать под нос мелодию «Би Джиз». Омар неотрывно смотрел на горизонт. Я переглянулся с Джамалом. Наши мысли, казалось, поднимались с дымом сигарет, и его завитки переплетались в невысказанной общей тревоге: что, если нас поймают?

Словно ниоткуда с ревом возник быстроходный катер, и у меня похолодело в животе — я решил, что это патруль береговой охраны. Но Омар вскочил на ноги и помахал рукой. С катера помахали в ответ, и он продолжил свой путь.

Омар, поняв мои чувства, улыбнулся:

— Не беспокойтесь, это мой друг. К тому же нам нечего скрывать.

У меня возникло ощущение, что мой страх доставляет ему удовольствие.

В это время над головами пролетела стая голубей, и при виде птиц мужчины подняли головы.

Джамал тихо выругался и нервно окинул взглядом береговую линию.

— Плохо, — пробормотал он.

— Дурной знак, — мрачно подтвердил Омар, не сводя глаз с парящей стаи.

— Это всего лишь голуби. — Я не понимал, что их так разволновало.

— Подумайте сами, дружище. — Джамал показал в сторону удаляющихся голубей. — Береговые птицы летят прочь от земли.

— Наверное, на какой-нибудь остров.

— Какой остров? Здесь нет никакого острова, кроме Кипра. А он для голубей слишком далеко. Нет, здесь что-то не так. Может быть, возвращается шторм. Или что-нибудь более опасное.

Я испытал облегчение, когда на поверхности в туче серебристых пузырьков появились Изабелла и Фахир. Изабелла сдвинула маску на лоб, ее лицо пылало от возбуждения.

— Нашли! Правда ведь здорово, Оливер! Он у нас! Труба погрузилась как надо. Остается только ее поднять! Я нашла астрариум!

Изабелла подала металлоискатель и поднялась на катер. За ней забрался улыбающийся Фахир. Зато двое других мужчин мялись и встревоженно молчали.

— Нам надо возвращаться, — наконец объявил Джамал, не сводя глаз с горизонта. — А решающее погружение совершите завтра.

— Ни за что! К завтрашнему дню все опять занесет. Работу необходимо закончить в течение часа, до прилива. — Изабелла говорила требовательным, не допускавшим возражений тоном.