бесцветными глазами, молочно-белым цветом лица, представляли собой разительную разницу с крепкими русскими мужиками. Однако здесь интересно отметить и то, что и эти племена сумели передать при смешении некоторые свои физические характеристики местному славянскому населению. Однако влияние русской цивилизации быстро распространилось и в этих отдаленных районах. Мужчины обычно носили одежду характерную для представителей российского низшего сословия. Женщины, которые всегда представляли собой более консервативную группу, — традиционный костюм своих племен: грубо сотканные яркие шали, домотканые рубашки до пят или длинные юбки[25]. Кое-где демонстрируются уступки «современной моде», и тогда, будто по общему согласию, женщины носят изготовленные в городе ткани все тех же фасонов и ярких расцветок, ясно демонстрируя переход от племенного костюма к индивидуально пошитому платью.

Практически непроходимые леса, через которые вынуждены были медленно пробираться Ермак с товарищами, прорубая себе дорогу, обширные реки, текущие к северным морям, через которые им приходилось переправляться, глубокие ущелья, заполненные стволами деревьев с торчащими острыми сучьями, — эти трудности сначала больше заботили первооткрывателей, чем растущее сопротивление местных жителей, замедляя темп марша казаков в восточном направлении. По-настоящему короткое местное лето было полностью потрачено в борьбе с этими препятствиями, и Ермак понял необходимость на зиму снова вернуться на зимние квартиры к Строгановым[26].

К исходу второй летней кампании Ермаку удалось продвинуться ненамного дальше, чем в конце прошлого года. На берегу Серебряной реки (Серебрянки. — Ред.), которая славится своей рыбалкой, Ермак принял решение провести зиму в укрепленном лагере. Это дало казакам возможность, несмотря на то что они ужасно страдали от холода, с первыми признаками весны продолжить путь по течению реки Тура.

До этого пункта основными сложностями, с которыми пришлось столкнуться отряду Ермака, были естественные препятствия и проблемы с продовольствием. Теперь же экспедиции начал противодействовать более храбрый и воинственный противник. Татары и подчиненные им народности, жившие вдоль берегов реки, по которым пролегал путь казаков, оказали упорное сопротивление. Все лето прошло в ожесточенных стычках с новым противником (1580).

Третья долгая зима прошла в небольшом городке под названием Чингис, близ того места, где располагается современный город Тюмень. Обитавшие здесь татары накопили значительные запасы зерна и, помимо этого, владели стадами мелкого и крупного скота, отчего для казаков зима прошла относительно благополучно. Весной они начали спускаться по полноводной Туре (в поисках другой реки, которая теперь известна как Тобол)[27]. И здесь Ермаку с товарищами впервые пришлось столкнуться с армией достаточно многочисленной и хорошо оснащенной[28].

Сравните истории, которые рассказывают русские хроники, с похожими приключениями, записанными в хрониках Гонсало Писарро и Франсиско Орельяны о походе из города Кито сначала через Анды, а затем о плавании Орельяны (Гонсало Писарро вернулся в Кито) по Амазонке до устья и далее вдоль берега Южной Америки на северо-запад до острова Маргарита (современная Венесуэла).

Теперь мы подходим к тому эпизоду во время похода Ермака, что стал знаменитым благодаря русским песенникам-сказителям. В крестьянских избах Русского Севера и в казачьих селениях Украины излюбленным фольклорным эпизодом является рассказ о хитрой уловке, изобретенной героем Ермаком, чтобы спасти своих людей от засады, устроенной татарами и прииртышскими хантами. В месте, где небольшое войско казаков было вынуждено сплавляться через длинную череду порогов (участок, где река Тобол стремительно течет между своими узкими высокими берегами), татары и ханты устроили завал из камней и бревен, «связанных между собой железными цепями». Сами же они заняли позиции в укрытиях на возвышавшихся вдоль берега скалах. Когда маленькая флотилия стремительно приближалась к этой хорошо устроенной ловушке, Ермак и его товарищи вовремя узнали об этом. Некоторые предлагали вождю покинуть лодки (на постройку которых ушло столько сил и умения и без которых нельзя было обойтись для продолжения похода, чтобы и впредь проходить через территорию татар). Но сообразительность и хитрость Ермака оказались на высоте. По его распоряжению были выпилены короткие бревна, которые казаки установили в свои «длинные лодки». Казаки нарядили бревна в потрепанные лохмотья, в которые превратилась их одежда. И каждое такое чучело обрядили еще и в лохматые казачьи шапки и вложили им в руки длинные жерди, которые должны были обозначать казачьи пики. В каждой лодке, помимо этих чучел «воинов», находилось по одному казаку-добровольцу, чтобы управлять лодкой в вечерних сумерках. И вот татары дали волю тетивам своих луков. Вероятно, велико было их разочарование и изумление, когда они вдруг оказались атакованы непонятно откуда взявшимся отрядом почти голых казаков, которые, осторожно пробравшись сквозь кусты и деревья, яростно ударили во фланг и тыл ошеломленному врагу.

Об этом пишет Фишер в «Истории Сибири», процитированной Лесюром в т. 1 его сочинения[29].

Вскоре после этого события Ермаку принесли весть, что у небольшого городка Карачин, расположенного неподалеку от реки Обь, татарский князь собрал и спрятал «великое сокровище», состоявшее помимо самородков золота и драгоценных камней из части трофеев, захваченных еще воинами Чингисхана и его потомков. Ермак выступил с речью перед своими спутниками о том, как благородно будет вернуть из рук врага те святые золотые и серебряные сосуды, что были украдены из церквей и монастырей святой Руси.

Загоревшись решимостью своего предводителя несколько отвлечься от цели их путешествия для того, чтобы совершить этот богоугодный подвиг, его товарищи решили, что с легкостью проделают это. Но дополнительный вес трофеев чуть не погубил этих новоявленных крестоносцев. И снова, читая о подвигах Ермака, мы видим параллель с приключениями конкистадоров Писарро, Альмагро и Альварадо в суровых высокогорьях Анд, которые рвались к золотым сокровищам инков в Перу, страдая и погибая от изнурительного пути[30]. Но смелость казаков Ермака подстегивало то, что им предъявили живое доказательство наличия в этой дикой и суровой глуши спрятанных богатств и трофеев. Это, по крайней мере, хоть немного совпадало с тем, что им обещали Строгановы.

Отступая, татары старательно забирали с собой или уничтожали все, что могло быть использовано в качестве провизии, но Ермак встречает каждую новую опасность очередной своей уловкой. Это время совпало с Успенским постом, который должен был длиться 14 дней. Однако вместо двух недель воздержания, как требовали русские обычаи, вождь казаков объявил сорокадневный «пост во искупление грехов». Так даже жестокий голод, отнимавший жизненные силы, благодаря религиозным чувствам только укрепил силы маленькой армии. Наверное, не менее действенным средством поддержки была надежда на еще более богатые трофеи, которые предполагалось извлечь из тайников в татарских городах, которые, как знали казаки, лежали уже совсем рядом.

Значительно уменьшившееся количественно казачье войско на тот момент, вероятно, состояло не