Больше господин Буранов не мучил себя раздумьями – сон, он куда полезнее для организма.

Угомонились все только после трех. Но уже в семь часов Буранов открыл глаза. Обычно дома в это время его будила матушка. И ее не смущало, что этот день, быть может, выходной и что сыну можно спать до полудня, нет! Ровно в семь она его настойчиво будила, потом он с закрытыми глазами выпивал кружку горячего чаю, который просто ненавидел, и уже после, с чистой совестью, мог поспать еще несколько часов.

Сейчас его никто не будил, но глаза сами собой открылись. И вообще... не спалось. Вовсе не из-за того, что грызли какие-то раздумья, ерунда. Просто Буранов привык спать на широкой кровати, чтобы можно было раскинуть руки, а здесь руки все время утыкались в спинку дивана. К тому же уши рвал дикий храп дядюшки Жоры. И потом, даже спросонья Вадим прекрасно понимал, что еще час... другой, и вокруг него хороводом заснуют домочадцы, будут на цыпочках толкаться возле дивана, у них появятся какие-то дела, начнут шептаться, грохать кастрюлями, и тогда уже – прощай, спокойный сон. Не станешь же ты свободно храпеть, когда на тебя пялятся несколько пар глаз восторженных воздыхательниц. Не только в женщине, но и в мужчине должна быть какая-то загадка, даже самая банальная – чтобы тебя не разглядывали сонного, в нательном белье.

Буранов тихонько поднялся, натянул джинсы, пуловер и бесшумно выскользнул за двери.

– А мы пойдем другим путем, – заявил он себе, выезжая на главную дорогу. – Спрячемся в норку, в гостиницу, и уж отоспимся вволю. А вы, милые дамочки, пока можете поволноваться – куда это слинял ваш братик ни свет ни заря? А не смотался ли он домой? А может, вы его чем-нибудь обидели? Ах, какая жалость, какой кошмар!

В гостинице он выпил кружку ненавистного горячего чая, полез в душ и уже свежий, с влажными волосами, набрал номер телефона.

– Мам! Ты не спишь? А я уже встал, – обрадовал он мать.

– Вадик! Солнышко мое! Ну что у вас там? Ты не звонишь и не звонишь, а я уже не знаю, что и думать! Ты остаешься там на девять дней?

– Зачем на девять? – не понял Вадим. – Я думаю, уже послезавтра вечером и выеду. Может, раньше.

– Да и правильно, чего ждать, – щебетала в трубку мать. – Ну как, похоронили? Народу много было?

Вадим наконец вспомнил, что мать еще ничего не знает.

– Мам! Да он и не думает умирать, ему жить негде, вот он и решил – созвать всех, а вдруг кто-нибудь и сжалится, заберет к себе.

– Так он... он жив, что ли?! – взревела мать на другом конце провода. – Вот пар-разит! Ни жить толком, ни умереть! Вадик! Сыночка! Ты его не вздумай к нам переть! Он мне тут на дух не нужен! Когда я еще молодая была, так Гришка унесся к новой юбке, а теперь...

– Мам, он вообще и не Гришка, он Жора. Георгий.

– Да что ты! – охнула мать. – Это в корне меняет дело. Тогда его надо... его надо к кому-нибудь пристроить. Только, сынок, сразу говорю – ко мне даже пусть не суется!

– Хорошо, учту, – фыркнул в трубку Вадим. – Ладно, мам, если Денис объявится, скажи, чтоб на сотовый звонил.

Он чмокнул мать в трубку и с удовольствием зарылся в одеяло. Все. Теперь будет спать, пока не надоест. А потом... потом поедет, посмотрит город, а то уже два дня здесь, а, кроме этого деревянного дома, еще ничего и не видел. А посмотреть есть на что. Он ведь так мечтал вырваться в большой город и оторваться по полной! Но... Это потом, а сейчас спать!

Экскурсии по городу не получилось – на дорогах были страшные пробки. Правда, в парочку магазинов он успел заскочить – надо было купить матери какие-нибудь сувениры, хотя... точно такие же сувениры можно было взять в магазинах любого города и района, теперь везде одно и то же.

Неожиданно внимание Вадима привлекла яркая афиша.

– Ого! А здесь артисты всех мастей! К нам такие не приезжают, а ведь совсем рядом... ну что ж, Женечка, приключения продолжаются. Сделаем девочке приятное.

Еще полдня он потратил, объезжая все культурные заведения города, и, уже к шести часам порядком измотанный, но довольный, подруливал к дому Жени, а в кармане у него лежало несколько билетов – в последний момент планы у него поменялись.

Проснулась Женя поздно, около двенадцати. Да и то только потому, что ее разбудил истошный вопль:

– Вади-и-и-м!!! Ва-а-а-дик!

Голос был таким горьким и отчаянным, что девушка всерьез испугалась, что брата ночью разбил паралич.

– Что случилось? – выскочила она из своей комнаты.

– Все! Он ушел! Уехал! – чуть не ревела Наталья, тыча толстым пальцем в аккуратно заправленный диван. – Это все ты! Что ты ему такое сказала?!

– Я? Ничего я ему не говорила, – растерялась Женя. – Да ты же сама с ним!.. Это же вы туда-сюда родню перетаскивали! Может, ты что-нибудь ляпнула, с тебя станется.

– Да чего я могла ляпнуть?! Он же... я же...

– Дочи мои, что за вой, что за рев, там не стадо ли коров? – высунулся из кухни Зипунов.

С утра пораньше дядя Жора решил подкрепиться, благо холодильник был забит до краев, да и остограмиться, с этим тоже проблем не было.

– Жорик! Закусывай! У тебя уже опять язык заплетается, – тут же послышался голос тети Маши, она восседала рядом с бывшим супругом и постепенно приучала себя к мысли, что теперь ей с ним придется доживать долгий бабий век.

– Мам, ну куда Вадим-то подевался? – ныла Наташа.

– Да куда он денется... домой, наверное, уехал, – беспечно пожала плечами Мария Филипповна. – Наташенька, садись, покушай. Женя! Садись, я уже все подогрела.

– Как?! Как я могу есть?! Если... Если он уехал?! Я все брови выдергала, а он... уехал! – не могла справиться с горем Наталья.

У Жени тоже настроение куда-то подевалось. В конце концов, они и в самом деле ничего не сделали Вадиму дурного, мог бы и просто попрощаться, а не сбегать по-английски.

– Ой, да что ему тут делать? – закручинился дядя Жора. – Он же нормальный, видный мужик... ему хочется веселья, женщин, а у нас... Одни пенсионерки да убогие...

– Это кто убогие? – ткнула его в бок Мария Филипповна. – Ты чего мелешь?

– Машенька, ты-то как раз пенсионерка. Я про девчонок.

– И девчонки у нас есть! – не сдавалась пенсионерка. – И вообще... невоспитанный молодой человек. Наташенька! Тебе просто необходимо взять над ним шефство!

– Да над кем бра-ать? – не успокаивалась Наташенька. – Я б взяла... так если б он приехал!

Он не появлялся до самого вечера. И у родственников уже пропала вся надежда на скорое свидание с ним. Даже подруги, которые нежданно нагрянули к Жене, не слишком развеселили домочадцев. Они ворвались вечером, где-то часов в шесть, и домик сразу наполнился веселым гамом. Правда, веселились только сами девушки.