Сьюзен почувствовала, как расслабился Люк. Она знала: несмотря на то что он сильный, самостоятельный человек, он глубоко уважает деда и желает его поддержки.

— Мне нужен шафер, — тихо произнес Люк. Его глаза потеплели, когда он встретился взглядом с Джоном: — Окажешь нам эту честь?

Старик широко улыбнулся и похлопал внука по плечу.

— Черт, парень, ты же знаешь, что я старался женить тебя многие годы. Конечно, я буду шафером, причем с огромным удовольствием.

Мужчины обнялись. Сьюзен улыбалась, глядя на них. Потом глаза Джона обратились к ней.

— Надеюсь, мой парень сказал тебе, что я хочу примерно с десяток правнуков? — спросил он.

Сьюзен почувствовала, что начала краснеть, но сумела ответить в таком же шутливом тоне:

— На самом деле, он упоминал дюжину, но такие вещи требуют определенного времени.

Джон расхохотался во все горло, а Сьюзен с волнением увидела улыбку на лице Люка. Рядом с дедом он казался моложе, более беззаботным и расслабленным. У них не было никаких проблем во взаимопонимании и даже не чувствовалось большой разницы в возрасте.

Так вот каким Люк будет в семье — твердым, когда это необходимо, и мягким с теми, кого любит. От этой мысли Сьюзен охватило такое желание, что стало больно. Ей хотелось знать: каково это — быть по-настоящему любимой таким мужчиной?

Осмелится ли она хотя бы мечтать об этом? Если разрешить себе, то это может принести лишнюю боль. Мечты часто сильно отличаются от действительности.

— Что насчет тебя, Сьюзен? Кто будет твоим свидетелем? — спросил Джон.

Она взглянула на Люка.

— Как ты думаешь, Роза не будет возражать?

Мужчины обменялись усмешками.

— Эта женщина счастлива любому поводу попраздновать, — резонно заметил Джон. — Весь последний месяц она планирует празднество-сюрприз на мой юбилей. Я совершенно не хочу этого, но не могу даже подумать о том, чтобы разочаровать ее.

Сьюзен усмехнулась:

— Если это сюрприз, то вам не полагается знать.

— Трудно не знать, если она устраивает их каждый год последние двадцать лет. Я продолжаю жаловаться, она продолжает делать то, что ей нравится. Говорит, что ей надо чем-то заниматься, а меня надо баловать. Может теперь, когда ты будешь здесь жить, она оставит меня в покое.

Смех Сьюзен был нежным и мелодичным и мгновенно пленил обоих мужчин своей сладостной музыкальностью.

— Я уверена, что она сумеет баловать нас обоих.

— Думаю, да, — согласился Джон. — Она появится в любую минуту, чтобы выяснить, не надо ли нам попить, не забыли ли мы защитный крем или перекусить в ожидании обеда.

У Джона был свой собственный небольшой дом примерно в миле вниз по дороге, но он часто вечерами обедал с Люком. Он клялся, что Роза в состоянии замучить его своими заботами, если он не будет держаться на расстоянии остальное время.

— Я возвращаюсь к делам, — объявил им Люк. — Вы вдвоем можете самостоятельно справиться с Розой.

— Почему бы тебе не переодеться и не поплавать с нами немного? — спросил его Джон. — Дела никуда не уйдут.

— Я пришел только, чтобы забрать термос с чаем для парней, — объяснил Люк. — Роза, наверное, уже приготовила его.

— Делай, как знаешь, — ответил дед, — но ты точно не найдешь лучшей компании, чем наша, правда, Сьюзен?

Она тактично уклонилась от ответа:

— Мне трудно сопротивляться искушению окунуться. Думаю, я залезу немного охладиться.

— Не забудь оставаться в тени, когда выйдешь, — предупредил Люк, следя глазами за ее лениво-небрежной походкой. — Ты уже начала обгорать.

— Не забуду, — бросила через плечо Сьюзен, прежде чем грациозно, без плеска нырнуть в воду.

Мужчины смотрели, как ее голова показалась на поверхности и она начала плавать, красиво рассекая воду руками.

— Черт, а не женщина, — сказал Джон внуку. — Я смотрел, как она работает. У нее прирожденный талант обращаться с лошадьми. Она умна, на нее можно положиться и ей можно доверять.

Ответ Люка был уклончивым:

— Весьма сильная рекомендация от холостяка.

— Чертовски верно. Будь мне лет на пятьдесят поменьше, я бы бросил тебе вызов и сам о ней позаботился. Ей несладко пришлось. Не знаю, почему она вышла за Шейна, но готов поспорить на все твое наследство, что это был скверный брак от начала до конца.

Люк долго и задумчиво смотрел на деда. Мало что на свете значило для Джона Хэнчарта больше, чем его ранчо и он никогда не ставил его на кон вот так запросто. Дед был абсолютно серьезен по поводу замужества Сьюзен. Только время покажет, прав ли он.

Сьюзен сама удивлялась, сколько же времени она в состоянии проспать, когда наконец последовала совету старого доктора и расслабилась. Она крепко спала всю субботнюю ночь даже в незнакомой постели. Привыкнув рано вставать, она и на следующий день поднялась рано, но потом еще подремала у бассейна.

Теперь, когда она знала, в каком направлении пойдет ее жизнь, психологически стало проще приспособиться. Люк снял тяжкое бремя с ее плеч своим предложением.

Люк не докучал ей вниманием, если не считать стычки на конюшне и эротический массаж у бассейна. Сьюзен не знала, держится ли он в отдалении, чтобы она могла расслабиться или считает, что их реакция друг на друга может стать причиной определенных проблем.

Очевидно, он был старомодным в некоторых вопросах и неодобрительно относился к добрачному сексу. Она бы согласилась с ним, но знала, что он никогда ей не поверит. Он полагал, что союз с Шейном был основан на любви.

Он узнает правду, но Сьюзен не представляла, как об этом сказать. Вероятно, они смогут наладить отношения и Люк так и не поймет, насколько она неопытна.

Он определенно знает, как возбудить ее. Может, если ей очень повезет, Люк сумеет так наэлектризовать ее, что она не замрет, когда он попытается довести до логического завершения их брачную ночь. Тут была масса всяких «если» и «возможно», но надо постараться настроиться на лучшее.

В воскресенье днем Джон снова присоединился к ней у бассейна. Он принес не только свое большое пляжное полотенце, но и огромную картонную коробку. Сьюзен приветствовала его улыбкой и беззлобно поддразнила:

— Что, занимались все утро покупками?

Он ухмыльнулся, кинул полотенце на пол и поставил коробку на край шезлонга.

— Нет. Это хранилось у меня дома. Я принес показать тебе.

С внезапно пробудившимся интересом Сьюзен смотрела, как он разрезает липкую ленту перочинным ножом.

— Что это?

— Иди, взгляни, — пригласил он, снимая крышку и осторожно разворачивая папиросную бумагу.