Лука меняет тему:

– Как Зорро?

– Хорошо, в форме. Передать ему привет от тебя? – по голосу Бруно понятно, что он не воспринимает Луку всерьез и хочет поскорее закончить разговор.

– На самом деле я хотел бы с ним увидеться.

Тишина в трубке. Лука сразу же добавляет:

– Я в долгу перед этой собакой, синьор.

– Какой еще синьор? Меня зовут Бруно, и мы не в армии, – резко отвечает он. Возможно, он шутит, а может, говорит всерьез. Но Лука чувствует, что его голос звучит добрее.

– Хорошо, Бруно. Да, я понимаю, что прошу об огромном одолжении, возможно, у вас это не принято…

– Вот именно. Ты хорошо разбираешься в компьютерах, связался со мной и хочешь встретиться с собакой. Но обычно мы не встречаемся со спасенными людьми. Это не входит в наш протокол.

Разбираешься в компьютерах? Лука мысленно рассмеялся: быть гением информатики лишь потому, что ты умеешь быстро находить нужную информацию. Да уж, найти Бруно было нелегко!

– Я понимаю. Но ведь то же самое происходит в больницах. Хирург спасает твою жизнь и не ждет от тебя благодарности. И все же пациентам не запрещено прийти и пожать врачу руку. Или я ошибаюсь?

На другом конце провода слышны вздохи. Бруно колеблется:

– Прости, малыш, мне нужно немного подумать.

– Меня зовут Лука, а не малыш, – спокойно поправляет его Лука.

– Ну да, ты уже говорил, – соглашается Бруно. И кладет трубку, даже не попрощавшись.

Автомобиль идеален: просторный, семейный, со множеством мест для пассажиров. Женщина за рулем тоже выглядит идеально: молодая мама в джинсах и футболке, волосы собраны в хвост, на ногах кроссовки, на плече огромная сумка, очевидно, набитая вещами на любой случай.

Мари не может пошевелиться от удивления. Когда у человека такое помпезное имя – Людовика де Губернатис, – кажется, что внешность должна ему соответствовать. Поэтому поначалу желание этой женщины взять щенка из приюта выглядело странным. «Вот видишь, Мари, – винит себя девушка, – как плохо судить о человеке по имени. Ты ожидала увидеть даму в мехах, а перед тобой простая девушка, которая, возможно, заберет двух щенков!»

Мари улыбается в тридцать два зуба и ведет Людовику в офис. Молли на правах второй мамы щенков ждет их на пороге, подозрительно принюхиваясь.

Женщина говорит как заведенная, даже не переводит дыхание и начинает диалог ровно на том моменте, на котором закончила телефонный разговор. Она хочет взять щенка после того, как умерла ее любимая немецкая овчарка.

– В общем, нам было очень тяжело после смерти Билли, поэтому я сразу же подумала о щенке – для детей. Понимаете, они сходят с ума от одной мысли, что Билли больше нет.

Мари кивает. Нет необходимости вмешиваться в монолог гостьи. Людовика де Губернатис сама ведет разговор:

– Ему было четыре года, он рос вместе с детьми, понимаешь. Можно на «ты»? Когда мы болтали по телефону, я думала, ты старше, у тебя такой взрослый голос… В общем, я говорила о том, что это стало тяжелым испытанием для нас. Кто-то подкинул отравленную котлету, я думала, что такие вещи остались в прошлом, но мне сказали, что ими до сих пор травят мышей или ночных животных, бродячих собак…

Мари удается на мгновение прервать этот словесный поток жестким профессиональным вопросом:

– Они сказали вам, как можно было спасти собаку?

– Спасти? – женщина поворачивается к Мари и потрясенно смотрит на нее, едва не споткнувшись на входе.

– Осторожно, здесь скользкие ступеньки, – предупреждает ее Мари.

Женщина смотрит на Мари широко распахнутыми глазами:

– Ты сказала «спасти». В каком смысле?

– Да, советую всегда носить с собой перекись водорода. Если собака съест отравленную котлету, вылейте перекись в пасть, чтобы она начала пениться, и затем сразу же к ветеринару.

Глаза Людовики наполняются слезами:

– Если бы я знала…

Не дожидаясь, пока она заплачет, или продолжит болтать, или сделает и то и другое одновременно, Мари заводит ее в комнату с щенками:

– Ну же, входите, вот увидите, какие они милые.

Женщина не глядя выуживает из своей огромной сумки пачку бумажных платков. Мари смотрит на гостью с восхищением: ей самой обычно требуется несколько бесконечных минут, чтобы найти что-то в своей сумке. В это время Людовика продолжает разговор:

– Извини, ты можешь обращаться ко мне на «ты»? А то я чувствую себя старушкой. Ты не против?

– Нет, с большим удовольствием, – Мари кривит душой. На самом деле она предпочитает обращаться ко всем на «вы», чтобы избежать фальшивой дружбы, фальшивой близости.

Но женщина уже оправилась от потрясения и довольно улыбается:

– Называй меня Люди, хорошо?

– Договорились.

Тем временем Молли, вторая мама, бросается к коробке с щенками, которые тут же начинают выть. За последние несколько дней их поскуливание превратилось в неуверенный лай.

– Какие красивые, какие хорошенькие, они здороваются с нами, – восклицает Люди. – Как хорошо, что я пришла в городской приют! Знаешь, это было моим решением. Муж не очень хотел брать дворнягу, но я считаю, что они более ласковые, чем породистые собаки, как думаешь?

Мари молчит. Она занята научным наблюдением: как этой женщине удается дышать? Возможно, у нее есть потайные жабры, которые позволяют ей говорить без остановки. К счастью, пара щенков уже на свободе и бежит к ним, подпрыгивая на своих толстеньких лапках.

– Какие лапочки! Они так рады нам и бегут поздороваться, эти пушистые комочки! – восторженно кричит Люди, сияя, словно лампочка. – Какие милые, сладенькие, похожи на щенков голден-ретривера, точно! Ты же сказала, что они помесь ретривера и хаски, да?

Мари кивает: отвечать нет необходимости. Людовика относится к той категории людей, которые не слушают своего собеседника и используют его лишь с одной целью – самоутвердиться. Поэтому Мари наблюдает за щенками: третий пытается выбраться из коробки, четвертый сидит в углу, подняв мордочку.

– Паппи, не будь таким скромнягой, – Мари ласково упрекает щенка, пока Люди продолжает свой сладкий монолог.

Гостья по очереди берет каждого щенка. Все это время Молли смотрит на нее своим знаменитым душераздирающим взглядом. Она сидит у ног женщины, но та полностью игнорирует собаку.

– Да, Молли, это новая мама одного из малышей, – говорит Мари, гладя Молли по голове.

Люди замолкает. Должно быть, растерянность – одна из ее любимых эмоций, потому что она постоянно выглядит растерянно. Она округляет глаза, поднимает брови, открывает рот и наконец произносит, выделяя слова: