– Здравствуй, Ойкон! – издалека начал он. – Меня зовут Горах, я голубятник с Новой виллы.

Старик сильно запыхался, и мальчик остановил коня, спрятав воробышка за пазуху. Тот защекотался, повозился немного и успокоился.

– Мне… нам всем… – Старик запнулся. – Тебе нужно отвезти письмо.

– А кому это письмо? – заинтересовался Ойкон.

Еще никогда никому он не возил письма!

Старик сердито посмотрел на мальчика и вздохнул.

– Танасу Гимтару, – буркнул он.

– Дедушке Гимтару! – улыбнулся мальчик, и старик отшатнулся. – Он добрый, он меня про Ули долго-долго расспрашивал! Дедушка Гимтар беспокоился об Ултере!!

Мальчик засмеялся и протянул руку за письмом.

Старик вытер испарину со лба, зыркнул по сторонам и вытащил из рукава маленький кожаный тубус.

– Хорошенько запрячь-то, – проворчал старик. – Упаси тебя Мать Предков потерять его… Танас… дедушка Гимтар должен обязательно получить послание! Слышишь, Ойкон, обязательно! А то… – Старик запнулся, потом кивнул сам себе и продолжил: – А то Ули плохо будет. Обязательно надо привезти письмо танасу. А кроме тебя – никого имперцы не выпускают.

– Ули будет плохо? – нахмурился Ойкон, покачивая тубус в руке. – А от кого письмо? И что там написано? – задумался мальчик.

– Эх, кабы я знал, что там написано… – прошептал старик, с тревогой наблюдая за дурачком.

«Ведь выкинет или потеряет… Или вообще забудет, куда и зачем едет…» – Старик понял, что зря он это затеял, и решил забрать послание.

– Это письмо от Оли для братишки Ули! – вскрикнул малец на огромном черном жеребце и торопливо спрятал тубус за пазуху. – А отнести надо дедушке Гимтару, – серьезно кивнул Ойкон. – Я сделаю.

Сзади, из-за поворота, послышался далекий еще перестук копыт, и старик вздрогнул.

– Только имперцы ни за что не должны про это узнать! – вскрикнул он. – Ни за что! А горцам скажешь – тебе к танасу по неотложному делу! Они проведут, помогут, – крикнул старик. Он вдруг подбежал к Сильному и шлепнул жеребца по крупу. – Скачи, мальчик! Скачи и благослови тебя Мать Предков!

Жеребец зло фыркнул, но Ойкон ослабил поводья, разрешая пуститься вскачь. Оглядываясь, он увидел, как старик Горах юркнул обратно в поле, прячась в стогу.

Сильный обрадовался и несся что есть мочи. Впереди показалось большое поле, запруженное чужаками. Они сновали туда-сюда, вбивали колья, разгружали большие телеги, вставшие в ряд.

«Плохие имперцы не должны узнать, что у меня важное письмо для дедушки Гимтара», – подумал мальчик и не стал усмирять Сильного. Раздались предупредительные крики, и людишки брызнули с дороги, прыгая на обочину. Вслед мальчику неслись проклятия и грязные слова, но он не обращал внимания.

Вскоре показались первые дома Архоги. Село выглядело пустым: жители попрятались в домах, накрепко заперев ворота. Но Ойкон все равно придержал жеребца, чтобы никого ненароком не затоптать. Тут горское село, а не поле с плохими имперцами!

Он миновал площадь и проехал по главной улочке, почти выбравшись из Архоги, когда из-за ограды показался мальчик. Увидев Ойкона на жеребце, он встал на пути всадника и повелительно сказал:

– А ну, стой!

Сильный фыркнул, но Ойкон натянул поводья.

Мерех разгуливал по селу в одиночку – остальных мальчишек родичи не пускали за ограду – и скучал. Ему-то можно гулять, он – внук старейшины… Вот только хозяйничающие вокруг имперцы Мереху не нравились. Новые соседи пришлись мальчишке не по сердцу. Поэтому он даже обрадовался появившемуся Ойкону. Правда, Мерех немного побаивался злющего жеребца – но тот рядом с дурачком выглядел на удивление спокойным…

– Ты куда собрался? – подбоченился Мерех. – Опять Сильного выгуливать?

Мерех отчаянно завидовал приблудышу и сам мечтал прокатиться на могучем коне. Вот только все уже знали, что кроме Ойкона жеребец никого не признает. Ну и хозяина своего, Тарха, конечно же. Но вот где он теперь, этот Тарх?

– Нет, – лучезарно улыбнулся Ойкон. – Я важное письмо везу для дедушки Гимтара.

Услышав имя, Мерех невольно присел и огляделся. Вдали, меж крайних домов, показалась вереница всадников.

– Ты что, дурак?.. Давай за угол!.. – прошипел он и юркнул за ограду. Мерех разглядел среди всадников проклятого имперца в капюшоне. Ему-то точно не стоит попадаться на глаза!

Ойкон немножко обиделся. Он не любил это плохое слово. Те, кто называли его дураком, сначала обзывались, а потом обижали Ойкона. Но сейчас рядом Сильный, а он не даст в обиду! Поэтому мальчик послушно свернул за угол.

– И ничего я не дурак! – ответил Ойкон. – Мне дедушка Горах для дедушки Гимтара письмо передал. Сказал – важное-преважное! И никто, кроме меня, его передать не сможет!

– Врешь! – прошипел Мерех. – Покажи!

Ойкон запустил руку за пазуху. Воробышек испугался и клюнул мальчика в палец. Ойкон засмеялся и вытащил письмо. Мерех странно посмотрел на юного всадника и протянул руку.

– Только… – задумался Ойкон, прижимая послание к груди, – Горах велел не показывать и не говорить про письмо имперцам… – Лицо мальчика прояснилось, и он вновь доверчиво улыбнулся. Протянув свиток, он добавил: – Но ты же не имперец, верно?

Мерех выхватил тубус и раскрыл. Уставившись в коротенькое – всего-то пара строк – послание, он прочел и нахмурился. Нахмурившись сильнее, он отвел свиток в сторону и ничего не видящим взглядом смотрел перед собой. Ойкон достал воробышка и стал тетешкаться с птенчиком. Внук старейшины потер белый шрам на загорелом лбу и зло посмотрел на дурачка.

– Ме-э-эрех! Ме-э-эрех! – протяжно позвали со стороны площади. – Ме-э-эрех, иди домой!

Мерех вздрогнул, торопливо засунул послание в тубус и протянул обратно.

– Ты никому!.. слышишь – никому!.. – прошипел он, уставившись в безмятежные голубые глаза дурачка из Ойдетты, – кроме танаса Гимтара, не отдашь это послание!

Бесхитростные глаза моргнули, и Ойкон упавшим голосом спросил:

– А то Ули плохо будет, да?

Мерех отпрянул и яростно потер белеющий шрам.

– Да! А то Ули твоему плохо будет. И нам всем!

– Ме-э-эрех! Ме-э-эрех! – вновь поплыло по безлюдным улицам. Внук старейшины топнул ногой и повернулся.

– Нашим, горцам, на все вопросы отвечай: «Я гонец к танасу», – быстро проговорил Мерех, и юный всадник кивнул. – А коли уж совсем допечет, кричи: «Декурион в огне!» – и рви поводья, Сильный вынесет, – выпалив это, мальчик побежал прочь, крикнув напоследок:

– Скачи, скачи быстрей, Ойкон из Ойдетты!

Подбежав к дому, Мерех увидел раскрытые ворота и старого слугу Маттха рядом. Это он и голосил на все село.

– Чегось так долго-то? – проворчал старик. – Гости у нас. Ждут. Ждут тебя…