Я деловая женщина. Предприниматель. Я предлагаю услуги и предоставляю женщинам возможность получить доход, используя мое имя и репутацию, от моих клиентов, которые верят мне. Моя работа состоит в том, чтобы обеспечивать безопасность клиентов и девочек и продавать наши услуги «правильным» людям. Женщины сами решают, работать им на меня или нет. Они ко мне приходят.

Когда я пытаюсь объяснить суть своей работы людям из внешнего мира, которые не знают этой стороны жизни, я говорю, что это словно быть чьим-то агентом. Я знаю все тонкости нашего дела. Я знаю, что девочкам надо делать, чтобы заработать деньги. Я знаю хороших клиентов, которым необходимы подобные услуги, и делаю все возможное, чтобы свести правильных девочек с правильными клиентами. Единственная большая разница между мной и многими талантливыми агентами заключается в том, что я никогда не представляю девочек эксклюзивно, то есть любая девочка может работать на других, подобных мне, или на себя, если потянет. Я не обладаю правами на кого-либо, да и зачем мне это? Мне постоянно нужна свежая кровь, чтобы мои клиенты были довольны, поэтому я не хочу отвечать за девочку и ее благосостояние.

Я никогда не подбираю никого на улице и не заставляю работать на себя, как пытался сделать Хулио. Я никогда не кормлю сладкими разговорами (а разговор — это один из козырей сутенеров). Они гордятся своими ораторскими способностями, которые иначе не назовешь, как чушь собачья. И я никогда не использую несовершеннолетних. Данте тоже этого не делал. Несовершеннолетние не работали на него, но, как я уже сказала, Данте не был похож на других сутенеров.

Когда мы уехали из Нью-Йорка, Данте повез нас прямо в Бостон, где он жил. Мы с Наташей начали возмущаться. Тогда мы были очень глупыми. Мы потратили столько времени, чтобы попасть в Нью-Йорк, и не могли поверить, что он везет нас назад туда, откуда мы начали наше путешествие. Мы даже не представляли, как нам повезло.

У Данте была девочка, которая на него работала. Ее звали Кайла. Он отвез нас к ней домой. Кайле, похоже, было не больше восемнадцати-девятнадцати лет, но ей нравилось заботиться о нас. Она говорила нам, когда чистить зубы и убирать за собой. Она готовила для нас завтрак и подыскивала нам одежду. Нам казалось, что у нас теперь есть свой собственный дом.

Хулио оставил нас в покое, хотя и знал, где мы находимся. «Он не хочет ударить в грязь лицом», — объяснила Кайла. Хулио знал, что если он приедет за нами, то Данте, вероятно, просто украдет нас снова. Одно дело, когда нас украли в Нью-Йорке, где Хулио никто не знал, и совсем другое — когда девочек крадут на собственной территории сутенера, тем более дважды. Так он будет казаться слабым, а для сутенера репутация — все. Хулио уже выглядел как настоящий неудачник. Он поехал в Нью-Йорк с нами, а вернулся с пустыми руками.

Если Кайла была нам как мать, то Данте — как папочка. Я думала, что он самый классный чувак из тех, кого я встречала. Я втюрилась в него по уши. Он любил музыку и возил меня на концерты таких групп, как 2 Live Crew. Их песни кардинально отличались от песен Фила Коллинза, которые мы с Наташей слушали раньше. Я писала Данте глупые короткие любовные записки и даже предлагала работать на него. Я готова была сделать все что угодно, чтобы угодить ему. Слава богу, он не принял ни одного моего предложения. Данте знал, что я была девственницей, конечно, он понимал, что это ненадолго, учитывая круг людей, среди которых я вращалась, но все же не мог позволить себе испортить меня. На самом деле я думаю, что он немного боялся меня. Когда я пыталась флиртовать с ним, он говорил что-то вроде:

— Если ты и дальше будешь со мной так разговаривать, то подведешь меня под монастырь, — и уходил прочь.

С Наташей была другая история. Она была старше всего на год, но всем казалось, что разница в возрасте у нас намного больше. При росте метр семьдесят Наташа была немного выше меня, и развилась она раньше. У нее было тело женщины, я же выглядела, как маленькая девочка с плоской грудью. Кроме того, она была опытнее меня, и это было заметно. Она не была девственницей и ясно давала понять, что действительно хочет работать. Она говорила Данте: «Так или иначе, но я буду этим заниматься. Так почему ты не позволяешь мне делать это для тебя?»

Наташа постоянно доставала его этими разговорами. Наконец он сдался. Думаю, он прикинул, что она будет в большей безопасности, работая на него, чем на кого-либо другого.

Вот такая была Наташа. Она была очарована миром сутенеров и проституток. И была очень упрямой. Если она что-либо втемяшивала себе в голову, ее невозможно было переубедить. Она принялась за работу, словно всю жизнь этим занималась. Можно даже сказать, что это у нее получалось естественно. По крайней мере, такое впечатление на меня производили Кайла, Данте и Наташа. Когда Наташа начала работать, они стали оставлять меня одну. Я помню много ужинов, которые готовила сама, а поскольку я не умела этого делать, то это означало много-много лапши быстрого приготовления.

Вскоре Данте начал посылать Наташу на встречи за город. Я помню, какой потерянной чувствовала себя, когда оставалась дома одна. В основном из-за скуки я в свое время убежала из молодежного центра и вот снова застряла в месте, где мне было абсолютно нечего делать. Теперь было даже хуже, потому что я не могла ни с кем поговорить.

На одной тусовке они встретили Уэсли, компьютерного гения, который поступил в Массачусетский технологический институт и быстро сколотил состояние. Когда они встретили его, он уже не был юным дарованием, просто очень смышленым богатым парнем, которому только перевалило за тридцать. Жизнь казалась ему ужасно скучной. Естественно, он влюбился в Наташу с первого взгляда.

Я не знаю точно, чем Уэсли сманил Наташу и Кайлу. Возможно, он рассказал, какая у него классная квартира и сколько денег он готов выбросить на ветер, чтобы доставить им удовольствие, но, вернувшись домой, они поспешили сообщить мне новость.

— Мы переезжаем, — сказала Кайла. Было очевидно, что для нее это захватывающая новость. Не знаю, зачем нам надо было куда-то переезжать, но Уэсли согласился приютить нас всех троих. Я не спрашивала, как проходили переговоры. Думаю, одним из условий Наташи было, что мы едем с ней, а Уэсли с самого начала позволил Наташе делать все что угодно. Мне вся эта затея казалась очередным приключением. Данте тоже не возражал. На самом деле он был счастлив, что теперь за нас будет отвечать кто-то другой.

Квартира Уэсли на Кендалл-сквер была такой огромной, что каждому досталось по комнате. Мы жили с шиком, как любила Наташа. Она взяла напрокат для нас машины. Ей даже какое-то время посчастливилось водить красный «феррари». Уэсли даже снял для нас номера в отеле «Фор Сизонз» — просто так, чтобы сменить обстановку. Несколько раз мы ходили в торговый центр. В кармане у Наташи была одна из кредитных карточек Уэсли, и мы покупали и покупали, пока не уставали так, что едва передвигали ноги. Видимо, именно тогда у меня зародилась любовь к модной одежде. Но жизнь у Уэсли сильно отличалась от той, какую мы вели раньше. Мы уже не казались одной семьей: Наташа все больше отдалялась. Если не считать редких походов за покупками, мы с ней очень редко гуляли вместе.