Турецкий взял трубку:

— Алло, Юрий Алексеевич? Не подскажете, где вы нашли мое удостоверение?

— Во дворе своего дома.

— А вы живете в Истре?

— Да.

Турецкий удивленно посмотрел на Ирину и шепотом повторил:

— В Истре! — Затем снова заговорил с Мордвиновым: — Юрий Алексеевич, а не было ли поблизости кожаного коричневого бумажника?

— Нет, — ответил Мордвинов, — только ксива.

Турецкий вздохнул:

— Ладно, хрен с ним, с бумажником. Спасибо, что позвонили, Юрий Алексеевич. Как и когда я могу забрать у вас свое удостоверение?

— Я могу заехать к вам сегодня.

— Это было бы здорово. Во сколько вы можете приехать?

— Часов в одиннадцать, двенадцать — как вам удобнее?

— Тогда давайте в одиннадцать, — сказал Турецкий. — Да, и… Юрий Алексеевич, с меня причитается.

— Это само собой, — не стал возражать Мордвинов.

— Вы что больше любите — водку или коньяк?

Мордвинов подумал и сказал:

— Виски. «Чивас Ригал».

Турецкий невольно присвистнул.

— Шучу, — сказал Мордвинов. — Ничего не надо. В одиннадцать я буду у вас.

— Знаете, как добраться?

— Само собой. До встречи!

— До встречи!

Мордвинов положил трубку. Турецкий — тоже.

— Сколько было в бумажнике? — спросила Ирина Генриховна.

— Рублей четыреста, — ответил Турецкий. — Мелочь, конечно, но все равно обидно. — Он легонько хлопнул себя ладонью по лбу: — Вот кретин! И как я так лопухнулся? Еще называется — следователь… Хорошо еще, что этот парень нашел мою ксиву. Странное совпадение, да?

— Угу, — ответила Ирина, потянулась и добавила: — И чего только не бывает в жизни.

Турецкий сидел за столом в своем кабинете и разглядывал фотороботы «солидных господ», которые приходили в гостиницу к мистеру Платту. Выглядели они вполне прилично и абсолютно не были похожи на бандитов.

На столе перед Турецким стояла черная чашка с дымящимся, пахучим кофе. Александр Борисович осторожно взял чашку, сделал маленький глоток, и в этот момент в дверь кабинета постучали.

— Войдите! — громко сказал Турецкий.

Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий, сухопарый очкарик с умным, спокойным лицом и широким лбом с большими залысинами.

— Здравствуйте! — сказал он. — Я Мордвинов.

— А, рад вас видеть!

Турецкий поднялся ему навстречу. Мужчины крепко пожали друг другу руки.

— Присаживайтесь, — сказал Турецкий, указывая жестом на кожаное кресло.

Мордвинов сел в кресло и окинул взглядом кабинет.

— Шикарно здесь у вас, — заметил он. — Не то что у меня в кабинете.

— Стараемся произвести впечатление, — с усмешкой ответил Александр Борисович. — Знаете ведь, с какими людьми приходится иметь дело.

Мордвинов понимающе кивнул:

— Да уж, наслышан. Я тут навел о вас кое-какие справки… Говорят, вы занимаетесь убийством миллиардера Платта?

— Занимаюсь, — ответил Александр Борисович. — Пока, правда, без особого успеха. Вы привезли мое удостоверение?

— Ах да, простите. — Юрий Алексеевич достал из кармана удостоверение и протянул его Турецкому. — Вот держите.

Турецкий взял удостоверение, раскрыл его, пробежал взглядом, кивнул и сунул в карман.

— Значит, говорите, просто валялось во дворе? — спросил он.

Мордвинов улыбнулся и покачал головой:

— Не просто, Александр Борисович. Пришлось даже получить перо в левый бок, чтобы отвоевать вашу ксиву.

— Перо в бок? — нахмурился Турецкий.

Юрий Алексеевич махнул рукой:

— А, не беспокойтесь, это просто царапина.

— Что же вы раньше не сказали? Я бы сам приехал к вам в Истру!

— Да не беспокойтесь. Мне все равно нужно было в Москву — тут у меня есть одно дело… Да и вообще, не так уж часто я сюда выбираюсь. — Мордвинов улыбнулся. — Можно сказать, воспользовался случаем.

Турецкий с тревогой во взгляде посмотрел на левый бок следователя и сказал:

— Зря вы с ранением по улицам бродите. Не дай бог…

Мордвинов поморщился и нетерпеливо сказал:

— Да говорю же, чепуха, царапина. Забудьте о ней. Я и сам-то уже почти забыл.

— Ладно, попробую, — сказал Турецкий. — Тогда расскажите, что же с вами все-таки произошло?

Мордвинов слегка покраснел. Видно было, что воспоминания о минувшем вечере не доставляют ему никакого удовольствия.

— Да позавчера ночью какие-то хулиганы проткнули колеса моей «десятке». Машину я отгонять на стоянку не стал, чувствовал, что эти подонки вернутся. Решил их выследить. Вот и выследил. Одного отключил, но, пока за вторым бегал, первый исчез. А второй меня ножом в бок саданул и тоже испарился. В моем возрасте уже не так просто за хулиганами гоняться. Так вот, на том месте, где валялся первый хулиган, лежала ваша ксива. Видимо, выпала из кармана этого подонка.

— Жаль, что не удалось поймать его самого, — посетовал Турецкий. — Ладно, Юрий Алексеевич, спасибо за удостоверение. Я вам, кажется, кое-что должен…

Мордвинов хотел возразить, но Турецкий остановил его жестом, потом открыл тумбочку, достал из нее длинный бумажный сверток и протянул его Мордвинову.

— Вот, — сказал он. — Это вам. От чистого сердца.

Юрий Алексеевич посмотрел на сверток, потом перевел взгляд на Турецкого, нахмурился и покачал головой:

— Что вы, Александр Борисович! Я ведь пошутил.

— Вы, может, и пошутили, а я нет. Держите, если не хотите меня обидеть.

Мордвинов взял сверток и взвесил его в руке.

— Что это? — спросил он.

— Разверните и посмотрите.

Мордвинов развернул сверток, взглянул на бутылку «Чивас Ригал» и присвистнул (точно так же, как это сделал утром Турецкий).

— Вот это да! — ахнул он.

Александр Борисович улыбнулся:

— Рад, что вам понравилось.

Мордвинов вновь нахмурился и протянул бутылку Турецкому, но тот не дал ему сказать ни слова:

— И не вздумайте возражать! Вы ведь знаете, удостоверение стоит гораздо дороже. Дома выпьете за свое здоровье.

Мордвинов вздохнул и опустил руку.

— Ладно, — сказал он. — Бутылку беру, но при одном условии. Пропустим по стаканчику прямо сейчас.

— Я на работе, — напомнил Турецкий.