Было два варианта: жесткий и мягкий.

Жесткий вариант – когда десантники и прочие штурмовые отряды врываются в Белый Дом и из автоматов расстреливают всех подряд.

И был мягкий вариант: это они штурмуют, стреляют, кто-то гибнет, но не повально, берут этаж за этажом и постепенно все время предлагают сдаться. Дают возможность защитникам Белого дома сдаться.

Вы знаете, что в результате получилось нечто смешанное. Они нам не предлагали сдаться, и только в самом конце, когда пришли офицеры «Альфы», посланные на штурм, и я сам вел переговоры с «Альфой», они пришли вопреки приказу Ельцина. Они сказали: у нас приказ на поражение. Они ему не подчинились. И они уговаривали нас сдаться. Мы уже были полностью окружены и блокированы. Внутри огромного здания оставался «пятачок» вокруг Палаты национальностей и пятый этаж, где сидели над нами Хасбулатов и Руцкой. Там все простреливалось, и можно было, когда я поднимался, только ползать по полу и с ними разговаривать, потому что из окон летело… Здесь же лежали раненые и убитые.

Так вот кто предложил сдаться. А приказ Ельцина был стрелять на поражение. А проще он сказал, когда его спросили: «Кто останется в живых, что с ними делать?» Он сказал: «В капусту, всех в капусту!» Я не знаю, что они там обсуждали, но что Ельцин их слушался, это для меня совершенно очевидно. Более того, американские власти участвовали в прямой планировке и подготовке и блокады, и штурма, помимо этих контактов в ночь перед штурмом.

В конце сентября, по-моему, это было 30-го числа, В.П. Баранников, тогдашний министр безопасности, назначенный Верховным Советом, говорил мне лично, и я об этом написал и напечатал, когда он был еще жив. Если бы я сказал что-то не так, он бы опроверг. А сказал он мне следующее. Сотрудники Министерства безопасности, оставшиеся верными ему, сообщают, что все дни осады на Лубянке, во дворе нового здания Госбезопасности стоят машины резидентов ЦРУ и британской «Интелледженс сервис». Кто такие резиденты – вы знаете. Это глава разведовательной сети в данной стране. Эти машины стоят там каждый день, резиденты приезжают и с генералами Лубянки, по заданию Кремля, планируют все акции по осаде, провокации и штурм. То есть американцы и англичане этим занимались вплотную.

Когда произошла бойня у «Останкино» и оттуда стали возвращаться наши люди и привозили раненых, и где-то уже к 10–11 часам вечера мы в руководстве Верховного Совета, а я был в это время уже членом Президиума, уже знали, что в Москву по приказу Ельцина вошли бронетанковые части и что все кончено. И что на утро нас будут просто убивать.

Вот здесь, я по заданию Хасбулатова и с одобрения Руцкого, ночью с 3-го на 4-е был послан в американское посольство для того, чтобы связаться оттуда, с учетом их роли в подготовке кровопролития, о которой нам было известно, с руководством Кремля. Сделать им последнее предложение избежать кровопролития. Предложить провести встречу, как можно быстрее, их руководства и нашего, без каких-либо условий, с одним вопросом – как избежать дальнейшего кровопролития?

Когда я пришел, американцы, конечно, были очень удивлены. Сейчас я могу рассказать об этой встрече. Раньше я дал слово человеку, который вел со мной эти переговоры:

• американцу, что я не буду разглашать его имени до его отъезда из Москвы. Он уехал – перевелся. Вел он себя прилично, поэтому то, что я расскажу, никакой не «минус» его. Это был министр-советник посольства Соединенных Штатов в Москве господин Луис Сэл.

• «человек номер два», как они там говорили в посольстве, после посла, заменявший посла, когда тот или уезжал, или не хотел что-либо делать. Этот человек напрямую при мне связался по телефону с Вашингтоном, связался с Кремлем и через 20 минут со мной вышли на связь оттуда и спрашивали, что я хочу передать. Я сказал, что у меня такие-то санкции от таких-то руководителей, и что я передаю им предложение о встрече для прекращения кровопролития любой ценой, без каких-либо предварительных условий.

Через 20 минут мне был передан ответ Черномырдина. Ответ был такой: «никаких сложить оружие!». Я сказал: «Вы же понимаете, что люди на это сейчас просто так не пойдут. Может быть, будет принято такое решение, но вы должны сначала встретиться с их руководителями, потому, что многие, некоторые, могут просто отказаться выполнять это!» Ответ: «Андронов, вам сказали, что передать. Все. Больше с вами никаких разговоров!»

Но еще перед этим разговором я этому американцу сказал, почему он и пошел навстречу и связал меня с руководством Кремля. Я сказал: «Учтите, что мы все отлично знаем о вашей роли. Что ваш президент не только одобрил действия Ельцина, но и их поддерживает. Эта ваша марионетка, ваш ставленник – он будет завтра триумфатором, это ясно. Но он навсегда будет залит русской кровью. И вы вместе с ним. Сейчас есть последний шанс для вас попытаться помочь нам предотвратить эту кровавую бойню!» Вот тогда они на это пошли.

Я не буду вам рассказывать о снайперах, об этом уже много писали. Вокруг Белого дома были посажены снайперы, которые стреляли и по нам, и по наступавшим на нас армейским и милицейским частям для того, чтобы разжечь обе стороны и бросить их друг на друга. Я не буду рассказывать вам то, что уже опубликовано. Что эти снайперы приехали сюда, первая партия 17 сентября с Кипра, вторая партия 27 сентября прилетела в Шереметьево. Встречал их господин Коржаков, начальник охраны Президента, он же получил для них снайперские винтовки, Снайперы были рассажены на крышах и после этого кровопролития уехали из Москвы на Запад железнодорожными поездами в тех купе, которые традиционно резервировало для себя раньше КГБ. Я не буду вам даже об этом говорить.

Я хочу в заключение еще сказать вот о чем. Мы ищем до сих пор наших мертвых. Мы не знаем, сколько в действительности наших людей погибло, куда их спрятали, где закопали или сожгли. И я думаю, что американцы, в отличие от нас, это знают.

Опять же хочу оговориться. Луис Сэл, о котором я говорил, в общем, как человек, вел себя порядочно. Настолько порядочно, что поздним вечером 4 октября он позвонил по телефону моей жене. Я в это время, сдавшись с товарищами, с последней группой, после избиений, которым нас подвергли, отсиживался на чердаке одного дома неподалеку от Дома Советов. Вернулся я только через сутки и сразу же, услышав по радио, что разыскивают Андронова – «Свобода» передавала – «ушел в подполье». Но до того как я вернулся жена, конечно, очень переживала. И вот он позвонил ей и сказал: «Вы не должны беспокоиться. Мы предложили Вашему мужу в самом худшем случае прийти к нам, но он не пришел. Но я заявляю Вам, и я имею наивысшие источники информации, что имени Вашего мужа нет ни среди убитых, ни среди задержанных». Они знали, спасибо ему за то, что он позвонил жене, но они знали даже это, поименно.

В заключение я хочу сказать вам следующее. Накануне каждого силового действия Ельцин согласовывал его с американцами, иногда, какой говорит, с «его другом Колем».

Но в основном с американцами. Возьмите его «Записки Президента» (Ельцин, 1994) – там все это описано, я не буду вас утомлять. В частности, как октябрь 93го года был заранее согласован с ними, как и многие другие его акции. Он без их команды не делает ничего.