— Гварульх, — прошептал Алейн, когда чудовище приблизилось.

В тот же миг гварульх атаковал: взмахнул выпущенными когтями, целясь в горло. Но Алейн заметил выпад и успел уклониться. Нырнув под руку врага, он кинулся в сторону, под то самое дерево, где скрывался Пол.

— Нужно было метнуть в него кинжал! — крикнул Пол, отползая в сторону. Алейн не ответил, поскольку гварульх, ломая ветки, снова напал на него, на этот раз успешно: распорол накидку и оставил неглубокие царапины на груди. Алейн попытался уклониться, но враг оказался слишком проворным и успел ударить его наотмашь по голове. Ломая ветки, Алейн грохнулся на землю прямо перед потрясенным Полом.

Гварульх глянул на мальчика глубоко посаженными свинячьими глазками и прыгнул вперед, выпустив когти. Но маленький рост Пола стал его преимуществом в густых зарослях: он проскочил меж двух толстых веток, и когти пропахали кору, а не плоть.

Однако Пол понимал, что рано или поздно гварульх настигнет его. Он в отчаянии огляделся в поисках ветки или камня, в общем, какого-нибудь оружия, и тут увидел кинжал Алейна, который все еще торчал из ствола. Он бросился к кинжалу.

Рука Пола сжалась на рукояти. Он чуть развернулся, чтобы вытащить кинжал и метнуть его, и тут из-за дерева показался гварульх. Он был ужасен и отвратителен. Немного похож на обезьяну, верхняя челюсть выступает вперед, и из нее торчат клыки, готовые рвать плоть. В свинячьих глазках светится злобный разум.

Он посмотрел на Пола с некоторым удивлением и совсем по-человечьи облизал губы.

Пол все никак не мог вытащить застрявший кинжал, а гварульх тем временем приближался, облизывая губы голубоватым, раздвоенным на конце языком. Он протянул когтистую руку, ухватился за руку Пола и легко выдернул кинжал.

Свободной рукой Пол пихнул гварульха в живот, едва не сломав об него пальцы. Мальчик чуть не взвыл от боли, а вот огромному чудовищу этот удар вряд ли мог сильно повредить. Однако тот, издав изумленный всхлип, упал на колени. Пол даже не успел заглянуть в его затухавшие глаза — великан рухнул мордой вниз.

Только тогда Пол увидел, что именно убило гварульха. Из спины чудовища торчало деревянное древко копья. Древко было толстое, из темного дерева, и по всей его длине были выгравированы руны.

Меж деревьев Пол заметил чей-то силуэт. Мальчик сразу понял, что это и есть метатель копья. Он был очень похож на человека, однако голова у него была какая-то странная. Пол пригляделся и понял, что у человека (если это, конечно, был человек) росли оленьи рога.

— Кто звал Орнвара, когда гварульхи разгуливают средь деревьев? — спросил рогатый человек.

Пол сглотнул и попытался сесть. Орнвара звал Алейн, но он сейчас лежит под деревом без сознания… или даже мертвый.

— Мы звали, — прошептал он, не смея поднять глаз. Рассвет был совсем близко, и в его первых проблесках появились четкие тени, а не бледные подобия, смутно различимые в звездном свете. На Пола легла тень ветвистых рогов.

Услышав над собой сосредоточенное сопение, мальчик рискнул поднять голову. Рогатое существо передвинулось ближе к мертвому гварульху и пыталось вытащить копье. Копье вышло довольно легко, что немало удивило Пола, ведь оно пробило гварульха насквозь. Ни один нормальный человек не смог бы вытащить его. Хотя, с другой стороны, у нормальных людей нет оленьих рогов.

Человек крутанул копье и воткнул его древком в землю возле ног мальчика. Пол поднял голову и посмотрел прямо в глаза странного существа, в глубокие глаза цвета маргариток с тонкой щелкой темно-зеленого зрачка. В этих глазах были мощь и власть, а под мирной, безмятежно желтой оболочкой скрывалась настоящая ярость.

— Я — Орнвар, — сказали эти глаза, и Пол почувствовал, как их сила нависла над ним, словно ветви старого дуба. — Я — Орнвар из Орнварского леса. Здесь и деревья — Орнвар, и земля, и птицы, и звери — все это Орнвар.

— Тебя звал Алейн, — дрожащим голосом сказал Пол, не отводя взгляд от его похожих на глубокие желтые озера глаз.

И тут в нескольких сотнях метров от них завыл еще один гварульх, почуявший след. Пол вздрогнул и моргнул, разорвав магическую связь.

Рогатая голова Орнвара повернулась в ту сторону, откуда донесся вой. Он снова крутанул копье и поднес его окровавленное острие ко рту. Пол в ужасе наблюдал, как одним быстрым движением широкого темно-красного языка он облизал кончик копья. Потом Орнвар развернулся и, словно олень, метнулся навстречу приближающемуся гварульху.

— Гварульхи нас сегодня больше не побеспокоят, — раздался надтреснутый голос. Алейн сел, ощупывая голову. Его непослушные волосы слиплись в запекшейся крови. — Я рад, что у Орнвара появилась цель для охоты. Иначе он мог обратить свою ярость против нас.

— Но вы сами позвали его, — сказал Пол, помогая Алейну подняться.

— Его можно позвать, — ответил Алейн, глядя на тропинку, — но только в случае крайней нужды. Орнвар — это бродячий сон леса, и пробуждается он только по необходимости или вот по такому зову. Но это сон лесного страха и гнева, и он не знает ничего, кроме крови. Хуже того, будучи существом необузданных страстей, он обожает охотиться и убивать. Он как летний шторм, что спасает корабль от пожара, чтобы тут же погубить молнией.

Вой, донесшийся издалека, подтвердил слова Алейна, и на невысказанный вопрос Пола рыцарь ответил, чиркнув пальцем по горлу. Очевидно, рунное копье отыскало сердце еще одного гварульха.

— Пойдем, — сказал Алейн, опираясь на руку Пола. — По ту сторону холма должен быть ручей. Там я смогу промыть царапины и хоть немного привести себя в порядок, перед тем как явиться на Ризамарн к Мудрецам. Мы будем там уже к полудню.

Гварульхи даром времени не теряли и забрались так далеко на юг — до самого Орнварского леса совсем не случайно, хотя прошло не так уж много времени с тех пор, как Тряпичная ведьма объявила войну. Жители юга пока ни о чем не догадывались, но гварульхи уже давно поселились почти у самой северной границы, а миперы совершали стремительные рейды к заброшенным дорогам, где подстерегали одиноких путников.

Джулия тоже не тратила времени даром. Она научилась вырываться из плена разума Тряпичной ведьмы в те моменты, когда ведьма бывала очень занята. Правда, в таких случаях она все равно была внутри Тряпичной ведьмы, у светящегося шара, но, по крайней мере, она все-таки обретала свое тело, несмотря на заверения ведьмы, что Джулия никогда не сможет почувствовать его. Тряпичную ведьму, казалось, забавляли ее попытки сбежать, и она никогда не наказывала девочку за это — только силой возвращала ее и приковывала к своим органам чувств.

— Что отделяет нас от старой границы, Ороч? — спросила Тряпичная ведьма, когда ее адъютант спустился со спины огромного крылатого мипера. В своей резиденции у подножия башни со шпилем она принимала донесения миперов и раздавала приказы своей армии.

— Новый город, госпожа, — ответил Ороч мяукающим звонким голосом. — Они называют его Беваллан. Небольшое поселение без стен и замка. Только башня, да и та невысокая. Они привыкли к миру в твое отсутствие, госпожа.