– А вы попробуйте, агент ноль-ноль-семь! Мне еще ни разу не приходилось драться в номере отеля, но могу сделать исключение.

– Драться с тобой? Да тебя на один мой удар не хватит.

– А вдруг на два? Не проверив, не узнаешь. Как там по диалектическому материализму: практика – критерий истины?

– Шибко умного из себя корчишь?

– Да уж точно не дурак, поэтому сразу хочу прояснить один момент. Вы вообще зачем пришли – задать вопросы? Так задавайте, может, и отвечу. Или мы до вечера будем забрасывать друг друга взаимными угрозами? – Я почти успокоился, взял спортивный костюм с тумбочки и начал одеваться.

– Кувырком тебя через коромысло! – первый раз «Джеймс Бонд» усмехнулся, а в голосе зазвучали одобрительные нотки. – А ты мне начинаешь нравиться, пацан. Нутром чую, разговор у нас склеится. Как зовут?

– А что, разведка не доложила? Семен Зайцев.

– Звание?

– Лейтенант запаса.

– Служил?

– Нет. В институте военная кафедра была. А еще не привлекался, родственников за границей не имею, в религиозных сектах не состою. Вам достаточно или сообщить группу крови, резус-фактор и размер ботинок?

– Достаточно. Меня можешь звать Владимиром Степановичем. Засим будем считать процедуру знакомства законченной. Вы вчера в этой комнате с девицей чем занимались?

– Не совсем тем, чем бы мне хотелось, – попытался уйти от ответа.

– Понимаю, – засмеялся майор. – И все-таки?

Чтобы потянуть время, кое-как привел в порядок перед зеркалом свои взлохмаченные волосы. Расческу в номер мне так и не догадались принести.

– Я беззастенчиво разглядывал ее отражение, изображая при этом экстрасенса.

– С какой целью?

И он еще спрашивает! Это же элементарно, Ватсон! Молодого здорового мужика изолировали от общества, кроме «железной леди» Ангелины и смотреть не на кого, а тут…

– Не каждый день ко мне заходят такие красотки, а тут перед зеркалом вид сверху, вид спереди. В общем, все удовольствия.

– Хочешь сказать, ешь твою медь, к ней вернулась память после твоих пылких взглядов?

– По крайней мере, именно это она утверждала. С чего бы я стал сомневаться? После событий последних двух суток во что угодно поверишь…

Мужчина подошел ко мне со спины. Наверное, собираясь проверить, насколько удобной для наблюдения была позиция.

«Ого! – я едва не вскрикнул. В зеркальном отражении над его головой мне был отчетливо виден прозрачный диск и лепестки. Точнее, то, что от них осталось. – Он тоже участвовал в эксперименте с синим камнем? Вряд ли… Тогда почему я вижу цветок?»

По моим ладоням пробежало легкое покалывание – они начали впитывать в себя энергию. Не знаю, правда, зачем?

– Понимаешь, Семен, там, наверху, считают, что Маргарита исчезла не без твоей помощи. Ты должен либо подтвердить, либо опровергнуть это мнение. Так что я тебя слушаю. Очень внимательно. И учти: слова без доказательств – пустой звук. Нужны факты. И весьма убедительные.

– Факты? – Шальная мысль уже засела в голове и уходить оттуда не собиралась. – Хотите узнать, что я действительно сделал с девушкой? Пожалуйста. Восстановил ей память, а заодно не позволил умереть. Дар, полученный ею от синего камушка, мог убить Риту в самое ближайшее время.

– Опять дар? Какой?

Точно помнил, что вслух мы с ней об этом не говорили. Потому и не хотелось посвящать в тайну других. Однако слово с языка сорвалось. Сказал А, говори и Б.

– Думаю, каждый из шестерых «сокаменников» получил свой дар. Я, к примеру, вижу ауру человека и могу ее починить. У Маргариты она была повреждена, пришлось латать дыры. О своем даре она рассказать не успела, торопясь порадовать Ангелину Львовну. А кстати, где мой личный надзиратель или вы с ней по сменам работаете?

– Семен, не уводи разговор в сторону, – раскусил меня офицер. – Что за аура? Ты мне тут еще о колдовстве расскажи.

– Я не чародей, не шаман, не маг и даже не зубная фея, поэтому о колдовстве ничего не знаю. А девушке я действительно подправил энергетическую оболочку – она же все вспомнила.

– Думаешь, твоим бредням кто-нибудь поверит? Нужна правда, и только правда, лейтенант!

– Я так понимаю, что правдой является только то, что где-то там, наверху, хотят услышать? В таком случае возьмите листок бумаги и напишите, что именно я должен произнести, чтобы успокоить начальство и оно вам жалованье повысило да звездочек на погоны добавило, – я снова вышел из равновесия и сказал то, чего не следовало.

– Ты мои звездочки не тронь, пацан! Они кровью и потом заработаны, – не остался в долгу Владимир Степанович.

– А вы прекратите цепляться к каждому моему слову! Тоже, нашли пустобреха. Если б мне действительно нужно было что-то придумать, то уж постарался бы выбрать более правдоподобный вариант.

– Ладно, угомонились, – теперь миротворцем выступил майор. – Чем можешь подтвердить свои слова?

Ладони к этому моменту чесались так сильно, что я не выдержал:

– Хотите подтверждения? Пожалуйста. Тогда прошу занять место перед зеркалом. Только учтите – будет больно. Очень больно.

– Что ты можешь знать о боли, лейтенант? – Мужчина решительно придвинул стул к туалетному столику.

Кто же так поиздевался над цветком его души? Лишь один лепесток был неповрежденным, а вот остальные…

– Сколько вам лет, Владимир Степанович? – вопрос вырвался сам собой.

– Сорок пять.

– Не может быть! – На мой взгляд, ему было не меньше шестидесяти.

– Что, не похож на ягодку? Так я ведь не баба, ешь твою медь. Ладно, чего ты там доказывать хотел? Давай быстрее.

– Быстро не получится. Вашу ауру словно из пулемета расстреляли – дырка на дырке.

– Из гранатомета. В Афгане. Четверть века назад. – Утренний гость хотел еще что-то сказать, но мои манипуляции заставили его крепко сцепить зубы.

Майор оказался мужественным человеком. В течение двух часов он не проронил ни звука. Я видел, что он испытывал непереносимую боль, но лишь ходившие желваки да пару раз выступившая на губах кровь выдавали его мучения. Наконец цветок засиял.

– Я закончил. – Ощущение полной опустошенности навалилось так резко, что я едва не рухнул по пути к диванчику.

– И что это было? – Владимир Степанович оторвал взгляд от зеркала, так и не обнаружив видимых ему результатов работы.

– То же, что я сделал с Маргаритой.

Он с трудом встал. Пару раз прошелся по комнате. Видимо, внутри человека что-то изменилось и он это почувствовал.

– И девчонка все стерпела?

– У нее был не такой запущенный случай.