Художник копирует натуру при помощи камеры-обскуры с зеркалом.

Волшебную силу света начали наблюдать и понимать еще в древние времена. Люди видели, как выцветают окрашенные ткани на солнце, как темнеет человеческая кожа, а некоторые камни (опал, аметист) искрятся. Римский архитектор Витрувий (81–15 гг. до н. э.) еще в I веке до нашей эры советовал строить окнами на север те помещения, где планировалось хранить иконы и фрески. Впервые действием света более-менее научно было объяснено почернение кости, обработанной раствором серебра в азотной кислоте, т. е. раствором AgNO3 (Вильгельм Гомберг, 1652–1715). Позднее светочувствительность нитрата серебра использовал француз Жан Гелло для тайнописи, эксперименты с ним вели немец Иоганн Генрих Шульце (1687–1744) и швед Карл Вильгельм Шееле (1742–1786). Шульце не только подтвердил явление светочувствительности, но и впервые показал возможность светописи: он прикладывал к плоской стенке сосуда, в котором находилась взвесь мела в растворе азотной кислоты, содержащей следы серебра, трафарет с вырезанными буквами и словами и наблюдал после экспонирования на меловом осадке отпечатки трафарета. Однако до изобретения фотографии в тот момент оставалось еще более полувека. Ближе всех к этому подобрались британцы Томас Веджвуд (1771–1805) и Хамфри Дэви (1778–1829). В одной из их статей писалось: «Белая бумага и белая кожа, смоченные раствором азотнокислого серебра, не изменяют своего цвета, будучи сохраняемые в темноте; но, выставленные на дневной свет, они быстро делаются сперва серыми, затем бурыми и наконец совсем черными. Это явление привело к возможности легко снимать копии с рисунков на стекле, а также получать силуэты и профили теней». Но они так и не нашли способ удержать получаемые изображения. Добиться успеха в этом первому удалось Жозефу Нисефору Ньепсу. В своих гелиографических (светописных) опытах он использовал нефть и асфальт. Ориентировочно в 1816 году он впервые получил изображение в камере-обскуре, о чем тут же сообщил в письме брату Клоду, который тоже был вовлечен в эксперименты: «Я поместил аппарат в комнате, где работаю, напротив птичьего двора и открытых окон и провел опыт… Я получил на листе бумаги изображение всего птичника, а также оконных рам, менее освещенных, чем находящиеся за окном предметы. Опыт этот далеко еще не совершенный, изображения предметов еще слишком слабые и крошечные… То, что ты предполагал, случилось в действительности: фон изображения темный, а сами предметы белые или, лучше сказать, гораздо светлее фона». Сохранившийся снимок Ньепса – «Вид из окна мастерской» (вариант названия: «Вид из окна в Ле Гра») – датируется 1826 годом и считается первой в мире фотографией (Ньепс называл свои работы гелиографиями, слово фотография появится позже). «Такие снимки имеют в себе нечто магическое, видно, что здесь сама природа», – написал он брату в 1827 году. 14 декабря 1829 года Ньепс с Дагером, который к тому моменту уже некоторое время занимался экспериментами с конструкцией камеры-обскуры, заключили соглашение сроком на 10 лет «для совместной работы над усовершенствованием указанного изобретения, сделанного г. Ньепсом и усовершенствованного г. Дагером». Искания продолжили уже два человека сообща. Ньепс в 1833 году умер, поэтому в 1839-м Дагер представлял светопись французской Академии наук – через Араго – в одиночестве. По договору с французским правительством 19 августа того же 1839 года дагеротипия была дарована французскому народу на совместном заседании французских Академии наук и Академии изящных искусств. Государство приобрело это изобретение, назначив пожизненную стипендию Дагеру в 6000 франков в год, а сыну Жозефа Нисефора Ньепса, Исидору, – 4000 франков в год. Во Франции тут же началась «великая дагеротипная лихорадка». Камеры-обскуры, наставления, химикаты, пластины – все необходимое для изготовления «слепков с природы» моментально раскупалось. Люди стали толпиться у витрин, где выставлялись дагеротипы. В Париж хлынули ученые, художники и дельцы из разных стран, в том числе и России, – чтобы ознакомиться с диковинной технологией.

Портрет Луи Жак Манде Дагера, одного из отцов фотографии.

Гелиогравюра Жозефа Нисефора Ньепса «Вид из окна в Ле Гра» 1826 года – первое из дошедших до нас светописных изображений.

Луи Жак Манде Дагер и Клод Феликс Абель Ньепс де Сен-Виктор, двоюродный брат напарника Дагера, изобретателя Ж. Н. Ньепса, в дагеротипной студии. Хромолитография Шеро, около 1851 г.

Доминик Франсуа Жан Араго выступает с докладом на совместном заседании двух французских академий, Академии наук и Академии изящных искусств, 19 августа 1839 г. В этот день были обнародованы принципы получения дагеротипного изображения.

Хроника развития фотографических технологий в период с конца XVII века до середины XIX века

Первые публикации о дагеротипии появились в России в январе 1839-го, накануне и сразу после парижского выступления Араго. Внимание пишущих привлекали такие свойства нового вида изображений, как достоверность, детальность – «без помощи карандаша и кисти рождается картина-копия, верная в высшей степени». Обсуждалась и практическая польза изобретения. «Почитаем бесполезным говорить о будущем влиянии этого открытия на искусства; последствия этого остроумного изобретения могут быть только полезны», – писала столичная «Северная пчела».

После того, как французское общество получило в дар от авторов все технические секреты дагеротипии в августе 1839 года, новая технология начала стремительно распространяться по всему миру уже не только в описаниях, но и на практике. Уже в сентябре 1839 года появились первые дагеротипные ателье в США, а в октябре 1839-го первый снимок был сделан в России (из известных на сегодня). «Октября, 8-го, в Петербурге, г-н Теремин, подполковник Путей сообщения, произвел удачный опыт, снятием через дагеротип, в продолжение 25 минут, Исакиевского собора, и тем доказал, что и под 60° широты, осенью, дагеротип не теряет своего действия», – сообщалось в журнале «Сын Отечества». В конце октября в магазине Беккерсов на Кузнецком мосту в Москве проводят публичные съемочные опыты, на которые были приглашены в том числе университетские профессора Р. Г. Гейман, Н. Н. Яниш и некоторые другие. Публике было доказано, что «снятие видов посредством этого снаряда не только производится с легкостию, удивительною скоростию и точностию, но еще и то – что для нас преимущественно важно, – что действие с дагеротипом точно так же хорошо удается у нас в Москве при морозе свыше 12°, как летом в Париже». И снимавших, и публику волновало, достаточно ли количества света в этих широтах в холодное время года. Опыты подтвердили – достаточно. Кстати, магазин братьев Беккерс еще в июле 1839 года предложил москвичам оставлять подписки на привоз дагеротипных аппаратов из Европы. Их было обещано доставить до конца навигации, цену назначили в 550 рублей ассигнациями, «кроме пошлины и провозу из Парижа в Москву». Половину этих денег надлежало заплатить вперед. В октябре витрины магазина превратились в выставочное пространство – здесь экспонировали дагеротипные виды города. Снимавший их К. А. Беккерс принимал заказы «на снятие улиц и зданий Москвы», назначив каждому виду цену в 50 рублей ассигнациями.