– Кто любит? – Я чуть не свалилась с табуретки, убаюканная тихим голосом бабули.

– Так леший же! – повторила Мироновна, глядя на меня с лукавым прищуром. – У вас ведь такие не водятся?

– Не-а, у нас эти, лесники только водятся да браконьеры, – согласилась я. – Лешего как раз не хватает. Народ бы валом в леса повалил, чтобы поглазеть на диковину, а потом его в зоопарк забрали бы и цены на билеты повысили. В нашем мире с дивом и чудесами разговор короткий, а во главе всего стоит выгода. А у вас здесь как с порядочностью, все благополучно?

– Да и у нас по-всякому бывает. – Мироновна перевела взгляд на окно и глубоко вздохнула. – Ты читай дальше книжку-то, она тебе многое расскажет.

– Так ведь я уже все прочла! – воскликнула я, взглянув на увесистый фолиант. – К тому же половина книги состоит из пустых страниц. Но если вы настаиваете, могу перечитать еще раз. Все равно хорошей библиотеки здесь не найти.

Ответом мне послужила тишина. Посмотрев на собеседницу, я обнаружила, что Мироновна исчезла. Зато появился Тихон. Застыв на пороге комнаты, он смерил меня строгим взглядом и, уперев тонкие руки в пушистые бока, ворчливо возвестил:

– Ты давай просыпайся, а то уже завтрак на столе стынет, а тебе еще размяться нужно после сна за столом. И на будущее учти, что спать нужно только в кровати, а то шею свернешь, да так и останешься!

После этого домовой сделал какой-то пасс ручкой и на меня навалилась темнота.

В уши визгливой пилой врезались петушиные вопли. Я открыла глаза и чуть слышно застонала. Прав домовой, сон за столом в согнутом положении никому не добавляет здоровья. Спина ноет, шею ломит, и ощущение такое, будто на мне мешки таскали.

Припомнив ночной разговор, я с сомнением оглядела книгу. Чего еще такого она мне может дать, кроме знаний о травках, собранных на убывающую луну? Честно говоря, я считала, что магия основывается на каких-то других знаниях, отличных от обыкновенного знахарства, коим старушки в деревнях моего мира владеют. А впрочем, если подумать – тут тебе тоже и бабушка, и деревня. По сути, одинаково.

Кстати, а почему это нервничала Мироновна? Я, конечно, не настолько хорошо знаю старушку, но вполне способна прочитать беспокойство во взгляде и движениях. Глаза, знаете ли, при случае мы все отводим.

– Ты уже проснулась? – На пороге возник домовой. – Тогда есть иди, а то завтрак стынет!

– Да, сейчас. – Я встала с табуретки и потянулась. Мысли улетучились, словно их и не было. – Хочу с тобой согласиться, спать за столом совершенно неудобно!

– И откуда такие умные мысли? – Тихон подозрительно прищурился.

– Так ты же сам сказал. – Я так и застыла с поднятыми руками. – Во сне.

– Ах, значит, во сне-е? – как-то странно протянул домовой. – А я тебе не говорил в этом самом сне, что вовсе не обязан быть ответственным за весь тот бред, который тебе по ночам мерещится? Нет? Тогда говорю сейчас. Мне безразличны все твои сны, и я тебе в них не соучастник! Вот так!

Тихон вышел, а я осталась стоять столбом, раздумывая над причинами, которые заставили домового рассердиться. Причин не нашла. В итоге махнула рукой и пошла в столовую, из которой доносились умопомрачительные запахи.

Все домашние были уже в сборе. Крысолак под столом чинно лакал молоко из чашки, утопив в ней свою остроносую морду, Маруся разлеглась на лавке, подставив пушистый живот солнечным лучам, а домовой суетился у печки. Увидев меня, пробурчал что-то обиженно под нос и пропал из виду.

– Что-то не ладится у меня с Тихоном! – пожаловалась я, плюхаясь на лавку и придвигая к себе еще теплый чугунок. На сей раз, разнообразия ради, в нем оказалась румяная картошка, щедро пересыпанная укропом, петрушкой и прочей зеленью. В кувшине же обнаружилась простокваша.

– Слишком ты быстро хочешь получить одобрение хозяина дома. – Маруська перевернулась на лавке и уставилась на меня изумрудными глазами. – Он тебя не знает и не привык к тебе. К тому же он просто грустит. Твоя Мироновна за столько лет ему самым близким человеком стала. Но подожди, думаю, скоро все устроится! Как твои успехи?

– Да нет никаких успехов. – Я вяло зачерпнула картошки. – На одном чтении далеко не уедешь. И Мироновна во сне ничего объяснять не захотела. Сказала только, чтобы книгу читала. А я ее еще ночью закончила. Ты вот лучше расскажи мне, дорогая моя кисонька, где целыми днями пропадаешь? А то ведь я беспокоюсь. – Сунув ложку в рот, я лукаво прищурилась.

– Гуляю! – Разноцветная мурлыка и ухом не повела. – Деревня большая, народ добрый, то и дело норовит угостить чем-нибудь вкусненьким. Да и коты тут, сама понимаешь, один другого лучше.

– Только появилась, и уже коты? – Я смерила кошку укоризненным взглядом. – Не рановато? Или у вас в кошачьем племени общепринятые нормы морали не действуют?

– Ну почему же? – Маруська хихикнула и потянулась, царапнув лавку когтями. – Нормы, конечно, действуют, вот только не знаю, каким именно обществом они приняты. Но согласись, когда за тобой, словно привязанные, ходит десяток сильных и ладных котов, готовых вцепиться друг другу в морды из-за одного только благосклонного взгляда, да еще мышек приносят, избавляя от необходимости охотиться, это ли не есть счастье? Конечно, в итоге придется отдать предпочтение лишь одному из всех, но пока у меня еще есть возможность выбирать, так что я с чистой совестью ею пользуюсь. В конце концов, находясь на такой умопомрачительной природе, да еще и при такой отличной погоде, сидеть постоянно в четырех стенах просто неразумно. Но у некоторых из нас, к сожалению, нет выбора. Так что, Дарья, желаю тебе скорейших успехов, а я пошла. К счастью, меня учиться магии не обязывали!

Вильнув хвостом, плутовка вскочила и одним прыжком перемахнула через подоконник.

С гулким стуком я выронила ложку на стол и в немом изумлении уставилась на раскрытое окно, в котором мгновение назад исчезла Маруська.

Нет, ну кто бы мог подумать, что моя скромная киса окажется такой хм… нескромной. Но в одном я с нею все же согласна: мужчина должен быть добытчиком. В этом плане кошачье племя явно имеет выигрышную позицию, потому что среди людей определение «мужчина-добытчик» уже давно не соответствует действительности.

Вздохнув, я схватила ложку и принялась методично уничтожать содержимое чугунка, запивая густой простоквашей.

Когда чугунок опустел, отставила его на край стола, расстегнула пуговицу на джинсах и блаженно потянулась. Затем обвела задумчивым взглядом комнату. Никого. Домовой наверняка сбежал в огород, Маруся флиртует с поклонниками, лишь я одна вынуждена сидеть в четырех стенах. И все потому, что нужно учиться, учиться и еще раз учиться. Интересно, а в саду, к примеру, нельзя учиться? Те же знания, только на воздухе.

Над столом показался черный крысиный нос. Я взвизгнула от неожиданности и лишь потом признала крысолака, о котором совершенно забыла.