вы помогли задержать преступников, убивших трех человек. Это ведь они убили парней и уродовали головы? — обернулся Холмс к Воробьеву. Тот лишь молча сглотнул.

— Го-о-о-осподи… — изумленно протянул Роберт. — Что за работа у тебя, Шерлок! Ехали в ресторан, думали, посидим как люди, поговорим, перекусим…

— Есть тут я бы не советовал, — донеслось сзади. Все обернулись. Перекосившись на один бок и прихрамывая, мертвенно бледный Антон Гирдяев подтащил и бросил на железный разделочный стол фирменный вакуумный пакет ресторана с замороженным мясом. Сквозь прозрачный полиэтилен был хорошо виден кусок, в котором угадывалась верхняя часть разделанного человеческого бедра. В полной тишине на дно железной мойки звонко упала капля из неплотно закрытого Холмсом крана.

— Мясо, оно и в Африке мясо, — сипло произнес вдруг человек в поварской спецовке. Сидя на полу и прислонившись спиной к кафельной стене, он оглядел всех холодными стеклянными глазами и равнодушно пожал плечами.

Кто-то из чернокожих длинно и шипяще выругался.

Синие всполохи полицейских мигалок сквозь окна выхватывали дергающимся светом страшные африканские маски ресторанного зала. Захлопали беспорядочно двери, и темный зал наполнился людьми. Антон Гирдяев отправился вводить коллег в курс дела.

* * *

— Наше дело в России можно считать законченным. Запись с признанием Воробьева ты передал Гирдяеву. Уверен, результаты экспертизы следов в фургоне, разделочном цехе и холодильнике ресторана позволят следствию доказать вину задержанных по этому делу. Дальше слово за правосудием. — Ватсон блаженно откинулся в мягком кресле гостиничного лобби-бара и пригубил коньяк из бокала. — Думаю, пары недель нам будет достаточно, чтобы осмотреть основные достопримечательности. А потом — домой, домой! Я смотрел прогноз, в Лондоне около нуля. Около нуля, Шерлок, а не минус двадцать!

Холмс задумчиво посасывал незажженную глиняную трубку и смотрел в широкое гостиничное окно. По тротуару тянулся бесконечный поток пешеходов, неся на плечах снежные эполеты.

— Одного я не могу понять в этом страшном деле, — заметил Ватсон, бережно поглаживая синяк на челюсти и не дождавшись реакции друга. — Как могла совсем молодая женщина задумать и провернуть такое? Что заставило ее пойти на такое изощренное преступление?

— Она и не задумывала. — Холмс откинул прядь со лба, положил трубку на стол и взял бокал в ладонь. — Она такой же исполнитель, как Воробьев, и роль у нее была небольшая. Мулатка свела знакомство с жертвами, собрала их в одном месте и усыпила. Она убедила пойти на сделку Воробьева, который умирает от рака и решил, что терять ему все равно нечего. Он в точности выполнил все инструкции, полученные от девушки. Но это не она собирала информацию и раскрыла тайну сэра Уильямса. Не она догадалась, что Марк и Даниил Мельниковы — его сыновья. Это не она разработала весь план, нашла Воробьева и, расставив фигуры на шахматной доске, разыграла партию. О, этот закулисный игрок — человек примечательный. Это человек с богатой, но больной фантазией и широкими возможностями, не ограниченный никакими соображениями морального или этического плана. Преступник, которого не сдерживает ничто. Ему захотелось сыграть со мной на своем поле, в России. Видимо, здешние условия для нашей игры показались ему наиболее интересными. Я, к сожалению, о них могу пока только догадываться.

— Игры?! — Ватсон потрясенно уставился на Холмса. — Шерлок, убиты три человека, и все это — только чтобы… поиграть с тобой?

— Ватсон, это же очевидно! Никакая организация в Африке не ждала бы столько лет, чтобы отомстить послу. — Холмс раздраженно отставил бокал. — Послание с головами предназначалось не сэру Уильямсу! Тот, кто стоит за преступлением, знал, что с этим делом посол обязательно обратится ко мне, и я не откажу ему как старому другу. Даже открытку послал якобы от меня, чтобы подтолкнуть память Майкла в нужном направлении. Не вижу зла, не слышу о зле и не говорю о нём — это упрек в бездействии, Джон. Должен признаться, в последнее время преступность в Европе угнетала меня своим однообразием. Нет интриги, нет напряжения ума! Я не видел предмета приложения сил для специалиста моего уровня и не скрывал этого, в том числе и публично. Боюсь, я сам спровоцировал преступника на желание потягаться со мной. Это вызов мне лично, Ватсон, и я этот вызов принял! Теперь, если я не поймаю мерзавца, получится, что он победил. А этому не бывать!

— Сам того не подозревая, негодяй сделал мне славный подарок, — улыбнувшись, произнес Холмс после некоторого молчания. — Мне нескучно! Друг мой, мы остаемся в России. До тех пор, пока мерзавец не станет четвертой, самой главной, но почти незнакомой людям обезьяной — Сидзару. Обезьяной, не совершающей зла…

— Можно я не буду вставать и аплодировать твоей замечательной речи? — возмутился Ватсон. — Прежде чем принимать такое решение, ты должен был посоветоваться со мной! Тут холодно! Чертовски, Шерлок!

— Я предполагал, что это может тебе не понравиться. — Холмс невесело кивнул. — В конце концов, уничтожение злодея — мое личное дело. Это может быть опасным. Тебе действительно лучше вернуться в Англию…

— Уничтожение злодея — НАШЕ личное дело! — с нажимом произнес Ватсон, решительно выпрямляясь в кресле. — Тем более если это опасно! Я не оставлю тебя в России одного. Это не обсуждается. Но спросить ты меня мог? Именно так обычно поступают партнеры! И потом, должен же кто-то думать о деньгах! — Ватсон покосился на молчавшего Холмса. — Сэр Майкл оплатил нам проезд и проживание, но гонорар ты великодушно брать не стал. Когда со мной связался секретарь Мельникова, Шерлок, я не видел причин отказываться. Отец двух погибших ребят, в безутешном горе… Что может быть естественнее небольшой благодарности за скорую поимку убийц? В масштабах Мельникова это действительно пустяк. Сто тысяч евро. Теперь у нас есть средства, которые поддержат нас на первых порах в России. Думаю, будущие дела, которые мы успешно раскроем, могут принести нам вполне приличный доход. А пока мы можем позволить себе немного попутешествовать. Как ты смотришь на то, чтобы поехать в Санкт-Петербург? Я показывал тебе проспекты Эрмитажа, помнишь? Петергоф, Кунсткамера?

— Это что такое? Музеи? — Холмс пожал плечами. — Это твое хобби я никогда не понимал. Но почему нет? Москва, или Санкт-Петербург, или Новгород — для моего противника город значения не имеет. Он оперирует масштабами страны.

Холмс дотянулся и хлопнул Ватсона по плечу:

— Спасибо за красные варежки с оленями, которые ты мне купил, дружище! Ведь это их помпоны выглядывают из твоего кармана? Ты абсолютно прав, нам пора озаботиться подходящей одеждой. Трудно чувствовать себя как дома, стуча зубами от холода. Тем более что деньги теперь у нас есть. Только договоримся сразу — одежду себе я выбираю сам. Никаких ушанок и валенок, Ватсон!