– Отлично. Всегда мечтала о песке для аквариума.

– Может, подойдет кость для собаки или механическая мышка для кошки?

– Я знаю! Когтеточка! Или несколько кило семян для птиц!

Осси очень громко смеется. Официантка и пара гостей смотрят в нашу сторону.

Осси говорит:

– Ты смешная.

– Правда? Ты правда так думаешь?

Может быть, у меня получится сочинить из этого шутку? Я достаю блокнот с фламинго и открываю его.

– Да! Ты самая смешная из всех девочек, кого я знаю!

Внутри разливается тепло. И пока я записываю «обмен вещей в зоомагазине», я думаю, что, может быть, у меня все-таки есть юмористическая жилка. И тут я соображаю:

– Погоди! А скольких девочек ты знаешь?

– Э-э… дай подумать… двух… нет, одну. Тебя.

Он смеется.

– О нет!

Я хлопаю его по ладони.

Осси отщипывает маленький кусочек от моего пирога, потом в задумчивости откусывает большой кусок.

– Тогда что ты хочешь взамен? Если не найдется когтеточки, которая тебе понравится.

– М-м…

Я на минуту задумываюсь. За окном чья-то мама везет детскую коляску. Рядом едет малыш на самокате. Официантка вышла на улицу и быстрыми привычными движениями сметает снег и мелкий гравий перед входом в кафе. И вдруг мне в голову приходит блестящая идея. Такое бывает не чаще трех раз в жизни.

– Я хочу… чтобы ты… помог мне стать стендапером!

– Стать кем?

– Stand up! Стендап-комиком! Ты поможешь мне стать стендап-комиком. Поможешь стать Comedy Queen!

Осси уставился на меня, как будто хочет загипнотизировать. Нога перестала качаться.

– Я, конечно, очень веселый парень, но не уверен, что у меня есть способности…

– Нет-нет, не то. ТЕБЕ не надо будет меня учить. Тебе надо, типа… не знаю. Завести знакомство со стендапером, который меня научит.

Осси как будто вернулся к жизни.

– Не уверен, что смогу тебе помочь, но, если ты хочешь, попробую.

– Я хочу!

Я протягиваю ему руку, он пожимает ее и так трясет, что его волосы, обычно намертво уложенные в прическу Элвиса, подпрыгивают в такт.

– Только ОБЕЩАЙ, что ничего не скажешь папе!

– Почему?

– Это будет сюрприз!

Папа снова станет веселым. Я сделаю это!

– Окей.

Осси встает и вставляет сигарету в уголок рта. Я не против. Если курят на улице.

Я говорю:

– Мне не разрешают курить, ты знаешь.

– Ха-ха, смешно, – сухо отвечает Осси. – Пойдем!

Осси не может без компании. Даже когда выходит на пять минут покурить. Я надеваю куртку.

– Ура! Весь день мечтала постоять на морозе посреди грязного снега и чтобы дым от сигареты в лицо!

– It’s your lucky day, honey![19]

Мы сидим на ярко-синем диване в комнате ожидания ДПП. В углу на таком же синем кресле сидит парень с длинными черными волосами и раскачивается в такт – на голове у него большие красные наушники. Похоже, он включил музыку на полную громкость. Слышно даже мне, хоть я сижу далеко.

Я так злюсь, что почти не могу разговаривать. Но не хочу, чтобы это было заметно. У меня своя стратегия. Я должна выглядеть как самый счастливый человек на свете. Никто и никогда не встречал человека счастливей меня. На мне красные джинсы (выменяла их на те, что подарили на день рождения) и майка в бело-синюю полоску. Я считаю, совершенно нормальная одежда, разве что немножко яркая. Я широко улыбаюсь и проверяю при помощи камеры телефона, как это выглядит. Не совсем естественно. Глаза большие, как блюдца. Я стараюсь улыбнуться помягче, не так натянуто. И сделать глаза поменьше – с шарик для пинг-понга.

Вдруг раздается папин голос:

– Что ты делаешь?

А я-то думала, он ничего не видит. Только что папа, казалось, был полностью поглощен чтением ужасно скучной брошюры о ногтевом грибке.

– Снимаю селфи.

Я щелкаю камерой.

– Здесь? В ДПП?

– Э-э… ну да. Что тут странного?

Хотя я понимаю, что это выглядит немного странно.

Вдруг в проеме приоткрытой двери появляется девушка с короткими светлыми волосами. На ней большие, типа военных, брюки и майка, на которой нарисована веселая горячая сосиска, сочащаяся соком, сверху посыпанная тертым сыром, а рядом лежат кусочки помидора.

– Саша?

Она вопросительно смотрит на меня. Я вопросительно смотрю на нее. Типа, что ей от меня надо? Тогда она вопросительно смотрит на папу, а папа вопросительно смотрит на меня. Никто не понимает, что происходит. Парень в наушниках вопросительно смотрит на нас всех.

В конце концов папа бормочет:

– Это вы?.. это с вами?..

– Меня зовут Линн, – говорит девушка. – Я психолог.

– А-а!

Не то чтобы я представляла себе, что психолога обязательно зовут Гуниллой, ей лет сто и у нее седые волосы. Но все-таки, когда психолог оказывается такой молодой девушкой в веселенькой майке… Это вообще легально? Не оскорбительно для кого-нибудь, у кого депрессия? Но у меня нет никакой депрессии, так что без проблем, сойдет и эта майка.

Мы с папой одновременно вскакиваем с дивана. Нет, дело не в том, что кто-то из нас хочет протиснуться к Линн первым. Можно подумать, это не Линн, а Бейонсе[20] и мы оба до смерти хотим оказаться поближе к ней. Линн невдомек, что энтузиазма у меня как у переутомленного ленивца. Но я успеваю подойти к ней первой. Я пожимаю ее руку и говорю:

– Шаса, то есть Саша!

Господи, я неправильно произнесла свое имя?! Что происходит? Никогда в жизни со мной такого не случалось. Ну, может быть, когда я была маленькой. Я называла себя Бойбой. Неизвестно почему.

Чтобы исправить положение, я говорю радостным, как мне кажется, голосом, но, по бабушкиному выражению, в меру веселым.

– Приятно познакомиться!

Папа удивленно смотрит на меня и тоже протягивает Линн руку.

– Аббе, то есть Альберт.

– Пойдемте со мной.

Линн ведет нас по коридору.

Пока мы идем за ней, я делаю папе круглые глаза и развожу руками, словно хочу сказать «WTF?»[21], а он пожимает плечами и смотрит на меня, словно хочет сказать «Понятия не имею!». И в этот момент Линн поворачивается к нам: