Дана открыла дверь и проскользнула внутрь, оставив ключ в замочной скважине с внутренней стороны двери, в соответствии с инструкциями. Она испытала чувство дискомфорта, даже страха, когда поняла, насколько внутри темно с закрытыми ставнями и дверью. Но Адам скоро придет, так что бояться нечего.

Дана осторожно прошла к дивану и забралась на него с ногами.

Время тянулось мучительно долго. Воздух был теплым и укутывал ее, как одеяло. Было тихо, не слышно даже музыки с вечеринки, и Дана почувствовала, что ее клонит в сон. Пришлось таращиться в темноту, чтобы не уснуть.

Тем не менее она пропустила момент, когда он пришел. Она очнулась от тихого щелчка запираемой на ключ двери.

Дана села, ее сердце бешено колотилось.

– О, ты здесь? Зачем ты запер дверь?

Ответом ей был мягкий смех, который мог означать что угодно.

Дана почувствовала движение, но не могла его видеть. Воздух наполнился его ароматом, мускусным и дорогим.

Это было все равно что сидеть с завязанными глазами, полагаясь только на инстинкты.

А затем он оказался около нее. Она почувствовала прикосновение его бедра к своим коленям. Положив руки ей на плечи, он притянул ее к себе. Мгновение она сопротивлялась, положив ладони ему на грудь под накрахмаленной рубашкой.

Она хотела, чтобы сначала они поговорили. Хотела, чтобы он зажег свечи, так чтобы можно было видеть его лицо, когда они будут разговаривать. Или, возможно, потягивать обещанное шампанское.

– Адам, – прошептала она и почувствовала, как его палец прикоснулся к ее губам, заставляя умолкнуть.

Он наклонился к ней. Его губы прикоснулись к ее волосам, вискам, закрытым глазам, щекам, прежде чем прикоснуться к ее губам. Поцелуй был мягкий и нежный, как шелк, приводя ее в странное волнение из‑за его незримого присутствия. Дана обняла его за плечи, чтобы не упасть.

«Все совершенно по‑другому, – с недоумением подумала она. – Словно загадочное сновидение».

И Дана не хотела, чтобы оно заканчивалось.

Он снова поцеловал ее, медленно, уговаривая ее губы приоткрыться, чтобы его язык смог проскользнуть внутрь ее рта, посылая дрожь к каждой клеточке ее тела. Побуждая ее ответить, сначала застенчиво, а затем с возрастающей уверенностью и наслаждением. Их языки сплетались в чувственном танце с головокружительной смелостью и изобретательностью. Он словно демонстрировал ей, как замечательно целоваться, когда никто не отвлекает и не торопит. Когда нет страха, что скоро придется прерваться.

В это же время его пальцы пробежались по ее шее, по изгибу ее плеча и опустились вниз, на спину. Приподняв топ, его ладони прикоснулись к ее обнаженной коже, скользнули чуть выше и замерли, как будто удивленно. А затем неспешно продолжили свое исследование. Дана ахнула, невольно выгнулась ему навстречу и почувствовала улыбку на его губах.

Он передвинулся, одну руку положил ей на талию, другую под колени и, подняв, усадил к себе на колени, удерживая ее, как ребенка.

Продолжив целовать, он приподнял топ и обхватил ладонью ее маленькую грудь, и принялся большим пальцем играть с соском, дразня и даря новые, неизведанные ощущения.

Впервые в жизни Дана осознала, что значит быть соблазненной мужчиной, и поняла, что пришло время остановиться, дать ему отпор. И нужно это делать прямо сейчас, до того как ее тело перестанет ей подчиняться.

– Адам, ты должен меня выслушать… – Ее голос был хриплым, почти неузнаваемым, но и в этот раз его ответом был прижатый к ее губам палец.

Он нащупал три перламутровые пуговки, расстегнул их и, сняв с нее топ, отбросил на пол. Затем, наклонив голову, обхватил губами один из ее розовых сосков, втягивая его в рот и лаская языком, а потом продолжил то же самое с другим соском, заставляя ее стонать от удовольствия.

Какой‑то отдаленной частью своего сознания она поняла, что он расстегнул ее юбку и умудрился снять и ее тоже. И когда он снова стал целовать ее, его рука скользнула вдоль ее ноги до бедра… Дразняще, одним пальцем, он провел под кружевным краем ее трусиков.

Она была слишком поглощена им, его губами на ее губах, удивительным наслаждением от его прикосновений и предвкушением того, что он обещал дать, чтобы понять и осознать, что до ее слуха доносится какой‑то посторонний звук.

Внезапно он тоже напрягся, услышав шум.

Кто‑то снаружи, в шоке поняла она, пытается открыть дверь.

– Дана, ты там? Быстрее открой дверь, дорогая.

Голос Адама был приглушенным, но все же это был его голос. Никакой ошибки.

На мгновение она замерла в недоумении. Потому что Адам был здесь, с ней, они занимались любовью. Разве нет?..

Дана онемела от ужаса. Горло перехватило. Она стала бороться, пытаясь освободиться, но все было бесполезно. Она была как в тисках, в кольце его рук. Его губы прижимались к ее, не давая вымолвить ни словечка.

– Дана, открой эту чертову дверь. – Теперь голос Адама звучал с нетерпением.

Потом последовал удар, и еще один, послышались ругательства. Вскоре наступила тишина, указывающая на то, что он ушел.

А затем ее подняли с дивана и поставили на ноги.

– Боюсь, он немного расстроился, – беспечно сказал Зак Белисандро.

Дана стояла, не в силах пошевелиться или сказать что‑нибудь, будто превратилась в камень. Она говорила себе, что это просто ночной кошмар. Поскольку это и должен быть ночной кошмар, потому что наяву такого произойти не могло. Она не могла быть обманутой вот так. Не могла… Скоро она проснется у себя дома в безопасности, в своей постели. Не здесь, в темноте.

– О нет, нет, – прошептала она. – Пожалуйста.

Было слышно, как чиркнула спичка, а затем, одна за другой, ровным пламенем загорелись свечи.

Зак повернулся, чтобы посмотреть на нее, его глаза беспощадно сверкнули, делая происходящее все более и более реальным.

А также как бы подчеркивая тот факт, что он был полностью одетым, лишь узел черного галстука был слегка ослаблен, в то время как на ней не было ничего, кроме крошечных трусиков. Дана схватила скомканную юбку, лежащую на полу у ее ног, и неумело прикрылась ею. Хотя она понимала, что уже слишком поздно.

Потому что Зак уже видел и касался слишком многого, и она знала, что если бы не приход Адама, то и трусики тоже лежали бы сейчас на полу. Знала также и то, что она никогда не сможет примириться с позором, который случился по ее собственной глупости, как и с бесспорным фактом невероятного непростительного желания ее тела дать ему все, о чем бы он ни попросил.

– Зачем вы это сделали?

Он пожал плечами:

– Почему нет? Вы предлагали себя, и я не стал отказываться. Очаровательные девственницы сейчас большая редкость. Вряд ли можно обвинить меня в том, что я поддался искушению, когда услышал, как Адам назначает это тайное свидание.