– Честно, когда я узнал… хотел отменить все… – зелено-карие глаза тревожно забегали, смотря куда угодно, только не на меня, а кадык на щетинистой шеи нервно дернулся. – Да поздно было… А мне нечего было ему предложить…

– Да говори уже! – не выдержала я, чувствуя как внутри все сжимается, а в голове всплывают жуткие картинки.

– Ну… – скулы и уши парня покрыл румянец. Он, что, смутился? Ох… не к добру это… – в кабинете графа, пока ждал, я наткнулся на книгу с описанием ритуалов и заклятий по передаче силы. Печать на книге была сорвана, ее мог прочитать любой, даже не знающий языка. И открыта, как раз на «Ритуале… девственницы».

Вик выдавил из себя последнее слово и поднял глаза. Я не совсем поняла, причем тут девственницы и я. Или первый раз здесь не считается?

И-и-и? – с нажимом протянула я, требуя продолжения. – При чем тут я?

– А ты не… – его глаза и без того большие, округлились и в растерянности забегали.

– Нет, – ответила, пока его растерянность плавно перетекала в меня. Какая-то бессмыслица…

– Вот же ж… Танатос меня забери… тц, – цыкнул Вик, невольно коснувшись опухшего глаза. Видимо незадачливый вор понял, что лишился зубов и гонорара, защищая не существующую честь дамы. – В любом случае, не факт, что граф не попробует нечто подобное, что закончится кровавым зрелищем…

– Кхм. Ага, – замаскировала смешок под кашель, но вот улыбку спрятать не смогла. – Кровищи было бы на целую ванну.

– Чего смешного? – возмутился он, но потом его лицо просветлело, насколько это возможно, ведь оно было все в грязи, с засохшими бурыми пятнами: – А! Нет! Я не об этом. А о смерти! Он бы тебя убил!

– Серьезно? – осознать всю значимость разговора сразу как-то не получилось. – Поматросил бы…

– И убил! – торжествующе закончил Вик. – Хотя… может, он не пойдет на… такое, когда узнает, что ты…

– Может? – неуверенность в его голосе совсем не обнадежила. – Меня и прелюдия убийства не устраивает! Передачи силы половым путем не будет! Эй! Выпустите!

В порыве чувств кинулась к прутьям решетки и тряханула их изо всех сил: только кованому железу это было как слону – дробина. Пространство вокруг начало сжиматься – будто бы даже в хорошо вентилируемой клетке кончался кислород. Голова снова загудела, а внутренности онемели от страха: богатое воображение и не думало прекращать рисовать леденящие души концовки в своем альбомчике. Комната задрожала. Сначала я решила, что мне это почудилось. Но когда с потолка посыпалась крошка, усиливая запах плесени и извести, поняла: это все – Я. Замок на двери заходил ходуном, вместе с железными штырями. Бабах! – дверь с мясом отлетела к противоположной стороне, изрядно помяв соседнюю клетку. Резь в глазах от песка и каменной крошки и шум в ушах дезориентировал, распаляя страх еще сильнее.

– Ма…а! …ы как? – мужской встревоженный голос прозвучал довольно близко, но я не могла его четко расслышать, будто засунула голову в огромную стеклянную банку. – …вай! …дем! …же!

Чужие руки тряханули меня за плечи, я с трудом разлепила глаза, чтобы понять – друг меня тормошит или враг. Увидев качнувшееся перед взором лицо Вика – растерялась. Он же был в соседней камере? Как…?

– Вставай! Нужно уходить, пока братья Гринресты не вернулись! – слух понемногу возвращался, да и картинка почти оставалась на месте.

Вставая, пыталась осмотреться, чтобы оценить масштаб разрушений. И зря: от резких движений голова совершила кульбит, и меня мотнуло в сторону.

– Осторожно! – грудь парня очутилась между мной и острыми обломками искореженных прутьев. – Идем!

В полной мере лицезреть последствия моей разрушительной силы не удалось. Вик, не дав мне опомниться, затолкал меня в какой-то узенький и темный проем. И как раз вовремя: каменная кладка за нашими спинами срослась, в момент, когда два огромных силуэта ворвались на несущий этаж, где нас держали. Разъяренные лысые морды близнецов с бегающими глазками – последнее, что я увидела, прежде чем глаза залила тьма.

– Только не нервничай, – голос в темноте и легкий толчок в спину. Я еще не отошла от предыдущего «нервного срыва», поэтому послушно пошла вперед. Когда проем расширился, я чуть не рухнула, шагнув ногой в пустоту, и споткнулась. Тут вспыхнул неровный свет факелов вдоль старой и пыльной галереи. Правда картин тут было не так много, и висели они неправильно – изображением к стене. Вик схватил меня за локоть, не дав прокатиться вниз по ступеням – хотя, ступеням – это громко сказано. Было всего два каменных сколотых выступа на полу, делающих уровень пола чуть ниже.

– Где это мы? – пыльный и покрытый паутиной коридор, с затхлым подвальным запахом и подвыванием сквозняков где-то в темных углах разительно отличался от обстановки наверху.

– Раньше стольградом Денницы Гемини была Мебсута…

– Чего?

Парень решил начать издалека, а я невольно перебила его, услышав очередную языковую абракадабру.

– Как бы это попроще… – Вик нахмурил лоб, – Мебсута – город, в котором находится Вавилонский Рынок. Оттуда тебя и уволокли в детинец… главное здание в городе. Денница Гемини – это, по-другому, Земля Близнецов, один из районов Двенадцати Созвездий. Сейчас стольград, главный город Земли Близнецов, – Кастор-Поллукс. А раньше им была Мебсута.

– Допустим, я поняла. И дальше что? – голова шла кругом от количества странных названий, и даже пояснения парня не внесли полной ясности. Ладно, будем разбираться по ходу дела, и вникать при необходимости, желательно смертельной. Забивать чердаки памяти всей этой лабудой совсем не хотелось.

– Так вот, первый граф, Олдин Ульрих Блутаурус перебравшийся из Денницы Таурус, построил в Мебсуте роскошное поместье, ну… не без помощи знаменитого Альдебаранского Мастера. Тогда в поместье останавливались самые влиятельные люди Земли Близнецов и других Денниц. А граф получил возможность узнавать грязные секреты столичных богатеев и других буржуев с помощью… этого!

В заключение мой гид развел руками, демонстрируя все тот же пыльный коридор.

– И-и-и? – то ли я дура, то ли из воришки – фиговый рассказчик.

– А ты присмотрись в любой из холстов.

Чувствуя себя так, словно сказочные Иванушки-дурочки хихикают надо мной во весь голос, не понимая, как можно быть настолько безмозглой, сделала шаг к серому полотну в грязной позолоченной раме. И тут оно словно ожило: на нем появилось изображение – мазки были яркие и четкие, и даже при близком расстоянии картина выглядела только лучше: большая резная кровать, манекен, кремово-белые пуфики по бокам от…

– Так это же…! – воскликнула я, признавая в шедевре комнату, в которой очнулась, прежде чем наткнуться на графа. – Ой… е!

Отскочила от произведения искусства, как только в нарисованную комнату влетел граф и с воплем швырнул парик с манекена вместе с искусственной головой в окно.

– Dammit! – воскликнул граф на картине, и тут же белые мазки возле края рамы сложились в слово: «Черт возьми!»