— Ладно, оставим милицию на завтра, — махнуларукой Софья. — У меня отчего-то ноги побаливают.

«Отчего-то!» — мысленно возопил Артем.

Увешанный с ног до головы сумками, он попустительски отнессяк проверке подъезда, лифта и, войдя в квартиру, очень быстро разулся, зашел вкомнату и упал на диван.

— Слушай, Темчик, а что, если нам сегодня устроитьвечеринку? — спросила Софья. — Девочки, мальчики, хорошая водочка,огурчики пряного посола, музычка, танцульки, а?

Артем отчаянно покачал головой. Вот только гостей и танцулекему не хватало!

— Ладно, — охотно согласилась Софья. —Проведем вечер наедине.

Артем едва снова не замотал головой, но вовремя спохватился.Когда за окнами стемнело, Софья накрыла стол, зажгла свечи и принялась внемереных количествах пить водку. Напившись допьяна, она стала делиться сАртемом всем, что в душе наболело.

Наболело у нее прилично.

— Хорошо, что ты не можешь говорить, — похлопалаСофья по руке своего собутыльника и покачнулась на стуле. — Не выболтаешьникому… Надеюсь, ты не ведешь дневник? Это было бы так романтично.

Дневник немого телохранителя. Прямо название голливудскойкартины! Как ты думаешь, я хорошо смотрелась бы на экране? Не надо, не отвечай,я знаю, что хорошо. Камера прибавляет сколько-то там килограммов, так что уменя фигурка была бы… О-о! Куда там Глебовой жене! По сравнению со мной онапросто жирная корова. Знаешь, — перейдя на заговорщический тон, поведаласубтильная Софья, — у этой старой интриганки есть молодой любовник. Да-да!Я знаю! И за то, что я это знаю, она хочет меня убить.

Чес-с-с слово! Правда, я не имею понятия, кто он такой… Еслибы имела, давно бы получила от Глеба денежки. На новую дачку, например.Старая-то у меня.., того.., развалилась, падла. Тебя не задевает, что я иногдаругаюсь? Вижу, что ты парень бывалый, все понимаешь правильно. Так вот, проденежки. Глеб меня, правда, и так не оставляет своей милостью. Да-да! Знаешь,он, конечно, сволочь, потому что меня бросил, но по большому счету — широкойдуши человек.

Платит мне две зарплаты, — пьяно хихикнула она и, видя,что Артем явно заинтересовался, пояснила:

— Одну — официально, через бухгалтерию, а вторую —нелегально, самолично в конвертике приносит.

Артем откинулся на спинку деревянного стула и скрестил рукина груди. Задумчивость, появившуюся на его лице, Софья расценила правильно.

— Ты про девочек вспомнил? Молодец!

Мыслишь, как настоящий ди-тик-тив. Они тоже получаликонверты от Стрелецкого.

И Мариша Пахомова, и Ксюша Бажанова.

И вот… — Софья налила себе еще одну рюмочку, — либо емуэто надоело, либо это надоело его жене… — Глаза Софьи внезапно сошлись в однойточке, она села прямо и, икнув, задумчиво произнесла:

— Слушай, а это не ты, случайно, девочек порешил,солдат?

Артем постучал себя пальцем по лбу, показывая, что думает оее умственных способностях.

— Нет? Ну, извини, извини. Просто я вдруг поняла: Глебуты человек близкий, все-то про его грешки знаешь, доверяет он тебе, ясный пень.Может, ты и грязную работу для него делаешь? И только притворяешься, чтоохраняешь меня, а на самом деле собираешься пристукнуть? Как водится, в деньрождения? Послезавтра?

«Дельная мысль, — подумал Артем. — Пристукнуть ее,не дожидаясь послезавтра, и дело с концом». Когда мертвецки пьяная Софьядоползла по стенке до тахты и кульком свалилась на нее, он возблагодарилгоспода и отправился на балкон обозревать окрестности.

Утром следующего дня, поцеловав по очереди мужа и отца водном лице в свежевыбритые щеки, Алла с Ритой уехали опустошать магазины. Глеб,который плохо спал, тут же полез в свой бумажник и снова принялся просматриватьзлополучный счет от фирмы «Добрый помощник». Под картинкой, изображавшеймолодца на коне и со шваброй в руке («Чья-то больная фантазия!» — подумалГлеб), был указан телефон фирмы. Поколебавшись некоторое время, он все-такиснял трубку и позвонил. В сущности, все, что ему было нужно, — это адресфирмы и указания, как к ней проехать.

Вести себя со служащими Глеб умел. Через пять минут послетого, как он вошел в офис «Доброго помощника», перед ним уже стояли навытяжкудвое парней, которые выполняли заказ, сделанный его женой в тот самый деньдвенадцатого марта, когда погибла Марина Пахомова. Парни были молодые, схорошей памятью и умными глазами. Несмотря на прошедшие с тех пор три с лишниммесяца, заказ они отлично помнили.

— Женщина была уж очень красивая, — смутившись,признался тот, что помоложе.

— Моя жена, — не удержался и похвасталГлеб. — Кстати, что она вам сказала, когда вы вошли? Дословно, если можно.

— Ну… Она сказала, что это квартира ее тетки, что тетка— особа старая и вредная, ко всему придирается, так что мы должны бытьаккуратными.

«Тетка! — мысленно стукнул себя по лбу Глеб. — Нуконечно! Тетка Пелагея. Как я мог забыть? Просто я не знал ее адреса, вот ивсе!» Тетка Пелагея была рождена еще в начале века, где-то в году девятом илидесятом, и чем больше лет ей исполнялось, тем большего она хотела от жизни.Широко пользуясь добротой племянницы, она разбаловалась до такой степени, что,несмотря на хорошую спортивную форму, не желала сама уже и пальцем шевельнуть.Тетка Пелагея поручала Алле убираться в ее берлоге, забитой антикварнымбарахлом по самую люстру.

«Значит, не любовник, — Глеб сделал глубокийвдох. — А я-то думал…»

— Моя жена никуда не отлучалась, пока вы наводили вквартире блеск? — стараясь казаться не слишком заинтересованным, спросилГлеб.

— Вроде нет, — пожал плечами один из ребят. —Хотя… Мы ведь всю квартиру мыли, и духовку от жира очищали, и ковры пылесосили.Могли не слышать.

Покинув офис фирмы «Добрый помощник», Глеб отправился в«Техноконсульт».

В расстроенных чувствах он возник перед секретаршей, котораяпоздоровалась с ним, не отрывая взгляда от своих ногтей. Рядом с ней на столестояла баночка с лаком и растворитель.

— Может быть, вы хотя бы сделаете вид, что относитесько мне с уважением? — раздраженно сказал Глеб, притормозив у стола.

— А чего такого? — спросила секретарша, упорно неподнимая глаз.

Глеб фыркнул и отвернулся. Войдя в приемную, он не закрыл засобой дверь и теперь заметил, что эту сцену видел не кто-нибудь, а новыйконсультант фирмы, знаток трех языков Олег Бубнов — тот самый смазливый брюнет,которого так восхвалял на днях безголовый Кумарикин. Надувшись, Глеб скрылся всвоем кабинете, демонстративно хлопнув дверью. Потом снова высунул голову вприемную и сказал:

— Ко мне никого не пускать, я занят.