– Может, вам предложить травяного чая? – спросила девушка, и Кристина, повернув голову, с удивлением осознала, что та еще не ушла. Странное дело, но у нее было ощущение полного одиночества.

– Нет, я не пью травяной чай, – сказала она.

– Сожалею, но кофе мы не предлагаем, – опять улыбнулась девушка. – Это территория здоровья и душевного равновесия.

Она продолжала стоять, сложа руки на серой атласной юбке, не сводя с Кристины глаз.

– Вы нервничаете? – спросила она неожиданно.

– Нет. То есть да. Немного, – призналась пациентка. – Я в первый раз у психотерапевта и не уверена, что это хорошая идея.

– В первый раз многие чувствуют себя неуютно, но потом приходят сюда, как к себе домой, – сказала администратор. – Кстати, меня зовут Марина, и я сама еще не в своей тарелке, поскольку работаю у доктора Левицкого всего месяц. Моя предшественница была куда расторопнее, и поэтому мне приходится шевелиться. Ведь я не хочу потерять такую работу.

Кристина почувствовала расположение к девушке. Ее откровенность вызывала доверие.

– Должно быть, доктор Левицкий – очень занятой человек, – сказала она, не зная, как можно поддержать разговор.

– Не то слово, – согласилась Марина. – У него приемы расписаны на месяц вперед, и ни одного окошка.

– Удивительно, но для меня он сразу нашел время.

– Должно быть, он заинтересован в вас как в пациентке.

«Еще бы, ведь он мучается сознанием того, что по его вине известный на всю страну ученый круто изменил свою жизнь и зашел в такой тупик, из которого его вывела только смерть, – подумала Кристина. – Надеюсь, его дочери повезет больше».

– Мы не можем развесить на стенах фотографии его клиентов, – продолжала тем временем администратор. – Но поверьте на слово, здесь бывают самые-самые известные политики и бизнесмены, писатели и художники, актеры и ученые.

– Вот как? Это интересно, – откликнулась посетительница. – Кого же из известных людей лечит доктор Левицкий?

Марина загадочно подняла брови.

– Жаль, но я не могу об этом рассказать вам! Со мной заключен договор. Честное слово, иногда у меня возникает ощущение, что я работаю на секретном объекте. Игорь Всеволодович меня строго предупредил, что сам факт обращения за психологической помощью должен оставаться в тайне.

– Наверное, это разумно, – согласилась Кристина.

– Конечно. Мало кому захочется выставлять свои проблемы напоказ. В нашем обществе пока существует столько предрассудков, что визит к психологу или психотерапевту воспринимается, как признание человеком собственной ненормальности.

– Да. Я тоже думала об этом, – пробормотала клиентка.

– Ну и напрасно! – заверила ее Марина. – Вы ведь не стыдитесь визита к стоматологу.

– Нет, конечно.

– А ведь это означает, что у вас есть гнилые зубы или больные десны, дурной запах изо рта и множество бактерий в ротовой области. А поход к гинекологу? Впрочем, об этом не будем…

Кристину так позабавил логический ряд, приведенный ярой поклонницей доктора Левицкого, что она даже заулыбалась.

– Ну, вот и хорошо! – обрадовалась Марина. – Теперь я уверена, что вы не сбежите от нас через черный выход.

– А что, есть и такой? – развеселилась Кристина.

– Есть, но, правда, для этого нужно зайти в приемную доктора, – сказала она. – Это делается для сохранения той же врачебной тайны. Вы приходите к нам по парадной лестнице, а выходите затем с противоположной стороны дома. Таким образом, вам не нужно опасаться, что кто-то из знакомых увидит вас. Наши пациенты не встречаются друг с другом.

– Здорово придумано, – согласилась Кристина.

В этот момент в комнату зашел Игорь Всеволодович.

– Ну и ну! Вы уже улыбаетесь, – порадовался он за Кристину. – Значит, у нас даже стены помогают.

– Что-то вроде того, – ответила девушка и заговорщицки подмигнула администратору…

Приемная доктора меньше всего напоминала врачебный кабинет. Это была очень уютная комната, хозяин которой тщательно отобрал каждый предмет обстановки, чтобы любой стул, любая ваза, любая мелочь отвечали предназначению помещения. Здесь не было письменного стола, неизменного атрибута каждого профессионала. Почетное место занимала мягкая мебель – диван и два кресла. Чуть поодаль стояла кушетка, но не такая, какую встречаешь в лечебном учреждении, с клеенкой и простыней, а кокетливая, покрытая мягкой тканью, с удобным валиком для головы. Здесь не было телефонов и устройств с селекторной связью, никаких телевизоров и компьютеров, словом, всего того, что напоминало бы посетителю о внешнем мире, напрягало бы и тревожило его. Вдоль стены стоял стеллаж с различными безделушками на полках. Единственной вещью, говорящей о профессиональном занятии хозяина, была рамочка со вставленным внутрь дипломом: «Игорь Левицкий. Выпускник Международной ассоциации аналитической психологии института К.Г. Юнга. Цюрих. Швейцария».

– Вы можете занять любое место, – с улыбкой предложил Кристине доктор, забавляясь ее растерянностью. – Некоторые мои пациенты предпочитают кресло. Некоторым по душе кушетка. Там можно прилечь, расслабиться, погрузиться в собственные мысли.

Кристина с сомнением взглянула на кушетку. Откровенно говоря, она не была уверена, что будет чувствовать себя комфортно, лежа в обществе молодого, красивого, одетого с безупречным вкусом доктора. Это же неприлично! Кроме того, ей было неясно, следует ли снимать обувь, а если это сделать, насколько эстетично будут выглядеть ее босые ноги, натруженные ходьбой по центру города. Как следует лежать, на боку или на спине? Куда смотреть? Что говорить? В общем, она предпочла знакомый и безопасный предмет обстановки – кресло. Левицкий сел справа от нее.

– Ну, как вам здесь? – спросил он. – Не слишком страшно?

Кристина пожала плечами.

– Даже немного забавно, – ответила она после недолгой паузы. – Только что такое психоанализ? Я прочитала это на табличке, рядом с входной дверью.

Откровенно говоря, ей не было до этого дела, даже если психоанализ представлял собой новейший способ общения с инопланетными цивилизациями. Кристина сознательно оттягивала момент, когда речь пойдет о ее собственных проблемах.

– Психоанализ – это форма психотерапии, – улыбнулся Левицкий, словно разгадав ее уловку. – Это, так сказать, анализ бессознательного, основанный на технике свободных ассоциаций. Вы говорите все, что приходит вам в голову. Запретных тем нет.

– То есть я могу сказать вам, что ненавижу свою мачеху? – кинула пробный шар Кристина.

– Безусловно.

– Я хочу уничтожить ее, разрезать на мелкие куски, сжечь в печке, а пепел развеять над помойкой!

– Отлично. Что еще?

– Я хочу сплясать тарантеллу на ее похоронах. Хочу, надравшись виски, упоминать ее имя только в таких выражениях, от которых даже у базарных торговок покраснеют уши.