Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Басня
Бродя однажды по Фонтанке,
Я Чижика увидел сквозь окно.
Что Чижик тот упал на дно,
Я видел по его осанке:
В глазах светились грусть, и боль,
И неизбывная кручина.
Ну, словом, старая картина,
Герой которой — алкоголь.
Чтоб заглушить о жизни тяжкой думку.
Мой Чижик осушил преступной водки рюмку.
Потом он сразу выпил две,
И — зашумело в птичьей голове.
Вокруг над Чижиком смеялись,
Иные даже издевались,
А Чижик, весь в слезах, являя пьяный пыл,
Все пил да пил…
А я скажу: когда бы этот Чижик
С вниманьем прочитал пять-шесть партийных
книжек,
Тогда бы он не шел в кабак,
А поступил бы на рабфак.
Прибежали в избу дети…
Семен КИРСАНОВ
Однажды при —
Детишки бе —
В избушку жали.
«Плывет, смотри.
Мертвец к тебе! —
Отцу сказали. —
Видали все:
Попал он в се —
Попал он в сети!»
И крикнул о —
И крикнул тец:
«Не врите, дети!
Слушай, детишек рать:
Стыдно так нагло врать.
Знаю вас я-то!
Кыш, бесенята!
Вон!
Звон.
Динь.
Дон!
За глупый ваш невод
Поставлю вам неуд.
Бес
Влез.
Нам —
Срам!»
Илья СЕЛЬВИНСКИЙ
ПрИбежали в Избу,
ПрИбежали дети,
ПрИбежали дети
И зовут отца:
«Тятя, наши сети,
ПрИтащили сети,
нАши сети прИта —
Щили мертвеца!» —
«Врите, бесенята!
Врите, бесенята! —
зАворчал на них о —
Них-о-них-отец. —
Ох, эти ребята!
Эти мне ребята!
Будет вам ужо ме —
Жо-ме-жо-мертвец!»
Александр ЖАРОВ
Детишки, слов лишних
не тратя,
Сказали отцу
наконец:
— Наш тятя,
Наш тятя,
Наш тятя!
В сетях очутился
мертвец!
И, полон досады
и прыти,
Отец им ответил:
— Сморчки!
Не врите,
не врите,
не врите
И мне не втирайте
очки!
Мы сеть с вами трижды
обшарим.
Себя обмануть
я не дам.
Ударим,
ударим,
ударим
По всем мертвецам
и сетям!
Евгений Венский
(1885–1943)
Константин ФОФАНОВ
* * *
Птичка ходит петь на ветку,
А мужик — в овин.
Так позвольте вас поздравить
Со днем ваших именин.
Жил на свете чижик серый.
Пел «Матаню», ел и спал.
Но поел раз свыше меры
И холодным трупом стал.
Так и мы. Сегодня живы.
Нынче пища, жизнь и свет,
А назавтра пишут «Нивы»
Некрологи и портрет.
Так и чижик… Нынче пел он.
Завтра умер… Так и мы…
Так уж свет нелепо сделан.
Чтоб сменяться мраком тьмы.
Так и чижик…
Игорь СЕВЕРЯНИН
Интуитивные краски
Вонзите штопор в упругость пробки —
И взоры женщин не будут робки!..
Да, взоры женщин не будут робки,
И к знойной страсти завьются тройки.
Плесните в чаши янтарь муската
И созерцайте цветы заката…
Раскрасьте мысли в цветы заката
И ждите, ждите любви раската!
Ловите женщин, теряйте мысли…
Счет поцелуям поди исчисли!
А к поцелуям финал причисли —
И будет счастье в удобном смысле!..
* * *
Стихи певучи, как баранина.
Как мыло «Ландыш» от Ралле.
Ах!.. Кто пошлее Северянина
На эгоснеговой земле?
Никто! Люблю восторг я всяческий
И удивленья общий гул.
Живу на Средней на Подьяческой,
Но к славе лезу точно мул.
Люблю пройтиться я с горняшкою,
Как господа, вдоль по Морской,
В «Торжке» сидеть за чайной чашкою,
Стихи писамши день-деньской;
Люблю сниматься в черной блузе я
А lа Бодлер и Поль Верлен;
Люблю читать, как рати русские
Берут трусливых немцев в плен.
Люблю пропеть в бульварной прессе я,
Что предо мной Берлин падет…
Своя у каждого профессия,
И всяк по-свойски…
Максим ГОРЬКИЙ
* * *
Море хихикало и ухмылялось в кулак. Под лодкой на берегу лежали два свободных и гордых человека, с высшей точки зрения плюнувших на мещанство и ржавчину города: Спирька под Шестое Ребро, босяк, и Манька-Плюй-не-Проплюешь, шмара. Играл ветер и сдувал с их душ всяческую городскую пыль.
— Тоска! — сказал, сплюнув на три сажени в сторону по-английски, Спирька под Шестое Ребро. — Пойду на Кубань. Слободно там, мова совершенно нет и, главное, дифференциация босяков, как в аптеке. Тоска!
Спирька размахнулся и звезданул Маньку по румяному мурлу. Она стояла