подчинился. Теперь он был готов идти за Жанной хоть на край света.

– Та-дам! – пропела Жанна, войдя в гостиную. – Света, это наш сегодняшний зритель.

– Мы так не договаривались… – оторопело проговорила гостья. – Я не хочу, чтобы он здесь был…

– Светочка, деточка, что значит «не хочу»? Артист не выбирает своего зрителя. Это зритель выбирает артиста. Ты же не скажешь на сцене: «Вот вы и вы… да, и ещё вы – вон из зала!» Учись петь перед любой аудиторией.

Жанна умеет рассмешить, это уж точно. Света улыбнулась и пожала плечами: мол, если так, то да.

Включила фонограмму на телефоне и стала петь, не глядя ни на Митю, ни на Жанну. Что-то из тех старых песен, которые крутят по радио с ностальгической музыкой. Звучало это и правда лучше, чем выглядело.

Посредине номера Жанна хлопнула в ладоши и сказала:

– Так, всё. Проблема мне ясна. Осталось добраться до сути. Ты же прекрасно поёшь, откуда эта скованность? Почему ты так зажимаешься? Как бы ты сама это определила?

– Мне кажется… – Света по-прежнему ни на кого из присутствовавших не смотрела. – Пение – это для меня слишком личное.

– Тогда зачем ты это выносишь на публику? Пела бы для себя, – неожиданно резко спросила Жанна.

– Ну так-то да… Но мне хочется исполнять для публики. Вот хочу, но не получается…

Митя впервые в жизни слышал, чтобы Света Бойко перед кем-то оправдывалась.

– Выступления свои не могу потом пересматривать, – продолжала она. – Меня всё на конкурсы отправляют, а я везде пролетаю. Жюри говорит: «Голос есть, надо поработать над поведением на сцене…»

– А что твои родители?

– Родители против, я же сказала. Но не то, что запрещают мне петь, выступать. Просто не одобряют и не помогают. Относятся к этому, как к школьной самодеятельности. Чем бы Светочка ни тешилась – всё равно с возрастом пройдёт. А я знаю, что не пройдёт! Я хочу стать настоящей певицей!

– Хочешь – станешь. Ситуация мне ясна. Будем думать.

– Спасибо. Сколько я вам должна?

– За консультацию денег не беру. Митя, проводи нашу гостью.

– Спасибо, я сама найду выход.

– Но замок сама не откроешь, он сложный.

Про замок она соврала, конечно.

Света обулась быстро, отвернув от Мити свой благородный нос.

– До свидания, приходите ещё, – пробурчал Митя.

– Приду, приду, – сухо ответила она. – Никому ни слова, помнишь?

– А по-моему, знаешь, в чём, на самом деле, твоя проблема? Ты себя слишком любишь.

– Смелый у себя дома, да? – Света посмотрела ему в глаза, но не зло, а устало. Видно, что перенервничала. Неужели её так накрывает каждый раз, когда она поёт на публике?

Мите вдруг стало её жаль.

– Нет, ну поёшь-то ты нормально.

– Нормально! Нормально, ага… – Она усмехнулась, но не над Митей, а будто сама над собой. – Ты сегодня мне дверь откроешь, нет?

Пришлось отпереть замок, прикрыв его рукой и изобразив, будто он действительно «с секретом» – чтобы Жанну не подставлять.

– Ну что скажешь? – раздался голос за спиной, когда Митя закрыл за гостьей дверь.

– На фиг ты с ней спуталась?

– Что, она тебе не нравится? По-моему, хорошая девочка.

– Жанна, вот только не надо этого всего, а? Ты серьёзно хочешь нас с ней подружить?

– Нет. Хочу познакомить её с нашей терапией.

– Дашь ей своего снотворного и заставишь бегать по заброшенному заводу?

– Вроде того. Зай, у меня отличная идея. А давай мы её выпьем?

– Жанн, я не понимаю твоих терминов.

– Скоро поймёшь, Митенька. Обещаю.

Ночь 2

(Плюш)

Папа пришёл ближе к ночи, мрачный. За ужином молчал и даже шуткам Жанны не улыбался.

Настроение своё объяснил несколькими короткими фразами. Директриса устроила срочное совещание, мурыжила весь педсостав допоздна. У школы большие проблемы.

Какие – не объяснил, а Митя с Жанной не спрашивали, видя, что человеку хочется посидеть молча.

– Доброй ночи всем, – буркнул папа, завершив трапезу.

Видно было, что для него эта ночь станет какой угодно, но не доброй.

– Вот, папочка, выпей. Для хорошего сна! – Жанна поднесла ему ароматно пахнущую кружку.

Опять она со своими зельями…

Папа машинально кивнул, осушил кружку одним большим глотком – наверное, даже вкуса не уловил – и отправился в свою комнату.

– Мне, наверное, тоже пора… – сказал Митя.

– Нет, не пора. Мы сегодня ночью пойдём охотиться. Точнее, Клюв и Ягла пойдут.

– Может, хватит на сегодня твоей терапии?

– Ты сказал, что будешь делать всё, что я скажу. Делай.

– Как скажете, ваше величество…

Забавное имечко у её альтер эго – Ягла. Что-то знакомое – из мифологии, наверное.

– Так что, будем уже что-нибудь делать? – спросил Митя минут через десять.

– Ждём.

– Чего?

– Десяти вечера. Ровно в 22.00 на другом конце города один мальчик примет лекарство.

– Твоё зелье, да?

– Ты как всегда догадлив!

– Этот мальчик тоже будет проходить терапию?

– Будет-будет… Ещё как будет! – Жанна весело подмигнула.

– Ты меня пугаешь…

Митя посмотрел на часы. Без восьми минут десять.

Стал смотреть на секундную стрелку, как когда-то в детстве, когда ждал маму с работы. Часы старинные – точнее, подделка под старину – с римскими цифрами и изящными стрелками. Сколько раз маленький Митя пытался уловить, как движутся эти стрелки, часовая и минутная – ни разу не получалось. Оставалось лишь внимательно следить за самой тоненькой из трёх. А когда она пробежит два-три круга, Митя переводил взгляд на самую длинную стрелку и убеждался, что она чуть-чуть сдвинулась…

– Вот теперь наша очередь. Пей.

Митя принял чашку в руки.

– Не рано?

– Нормально. Как раз успеем добраться до места.

Митя выпил отвар медленно, наслаждаясь каждым глотком. Замер, зажмурившись.

– Лучше сядь или ляг, – посоветовала Жанна.

Митя уселся прямо на пол, привалился спиной к стене.

Ему было хорошо.

Не сказать, что зелье Жанны дарило ему какое-то особое наслаждение. Чай как чай. Приятный, но не более того.

Митя поймал себя на другом: он предвкушал.

Только сейчас он осознал, что ему хочется снова оказаться в этом иллюзорном мире, созданном Жанной, и ощутить невероятную силу, какой он никогда до этого не чувствовал внутри себя.

Стать Клювом.

– Подъём, чего разлёгся! – прозвучал голос над ухом.

– Ты же сказала…

А, ну да. Он уже там. Или правильнее сказать «здесь»?

Кухня не изменилась ни капельки. Но Митя уже знал, как отличить реальный мир от мира-изнанки или, лучше сказать, мира-отражения.

В Отражении очень тихо.

За стеной у соседей не орут телевизоры. На улице не шумят машины.

Только часы на стенке тикают.

– Сударь, вставайте, нас ждут великие дела! – Жанна сменила тон.