Юноша, что с невиданной легкостью сжимает клинок. Уже в таком юном возрасте теневой див установил идеальную связь со своим оружием. И насколько темна сталь меча, настолько, в противовес этому, белы волосы его владельца. Почти как снег. Когда парень движется, кажется, что они даже блестят. Лишь гораздо позже я пойму, что ночью чуть отросшие локоны парня становятся цвета пепла, остающегося после погребального костра.

Он определенно отличается от остальных. И сражение приносит ему удовольствие. Ему нравится это насилие.

Осознав это, я с отвращением отгораживаюсь от энергии, бурлящей в воздухе. А спустя секунду даже с удивлением понимаю, что не просто отгородилась, а подавила. Отняла эмоции, что так будоражили дерущихся и окружающую их толпу.

Напряжение, что висело в воздухе, мгновенно испаряется. Запал исчезает.

Даэвы хмурятся, до конца не понимая случившегося, но смутно чувствуя мое вмешательство. А юноша останавливается, все еще крепко сжимая в ладони клинок. Вдруг смотрит на меня и щурится, а в серых глазах начинает клубиться тьма.

«Сила воплощений», — догадываюсь я, не отводя взгляда, рассматривая его так же пристально, как он меня.

Насилие — грех. Меня несколько лет учили этому. И тому, как важны помыслы. Сражаться, чтобы оттачивать навыки во время занятий, и в свободное время на тренировочных площадках — это одно, и совсем другое — обнажать клинок там, где это запрещено, и с таким удовольствием бросаться в битву.

Даэвы защитники и хранители этого мира. Поэтому и вести себя должны соответственно. Иначе в наших рядах настанет хаос, и жертв среди людей будет намного больше.

Но, похоже, у теневых даэвов все иначе, и я этого искренне не понимаю. Мне кажется это дикостью, а подобное поведение — слишком беспечным.

Я отворачиваюсь, сохраняя беспристрастное выражение лица. Но одновременно с этим слышатся крики — теневой даэв, один из наставников лагеря, опуская и поднимая руку с тонким прутиком, яростно разгоняет собравшихся, что теперь кидаются врассыпную.

«Варвары», — думаю я в тот момент, а уже через мгновение Фредерик хватает меня за руку.

— Бежим, — бросает он и тянет меня за собой.

— Мы же не дрались! — в панике восклицает Айвен, следуя за нами и не забывая оглядываться.

— Похоже, ему все равно.

Наши, облаченные в бело-голубые одежды, мгновенно теряются среди теневых даэвов. А я чувствую смятение и стыд. Сама ситуация кажется мне позорной. И в этот момент среди воцарившегося гомона я отчетливо различаю издевательский смех.

* * *

Мы встретились с Люцием Мораном, когда нам обоим было по шестнадцать, и в тот день я дала себе два обещания: держаться от этого дива как можно дальше и никогда не иметь с ним ничего общего.

Но совсем скоро я нарушила их оба.

— Сара. Нам лучше сегодня же отправиться в путь. В обители мы сможем разобраться с тем, как вернуть тебя в настоящее тело. — Голос Сезара вернул меня к реальности. Мужчина оглянулся на Майю. — Вам придется отправиться с нами, сожалею. Мы возместим вам все неудобства.

— Сара пообещала мне услугу, — тихо вымолвила девушка.

Бровь Сезара изогнулась.

— Опрометчиво.

— Я посчитала, что так будет правильно, — отозвалась я.

Никакие деньги не могли купить жизнь, а я подвергла Майю опасности. Поэтому и награда должна быть соответствующей.

Фредерик называл меня бескомпромиссной. Слишком усердно играющей по установленным правилам. Возможно, в чем-то он был прав.

«Остальной мир не столь праведен, Сара. И порой даже нам на некоторые вещи лучше закрыть глаза», — однажды сказал мне брат. И именно с этой точкой зрения я в корне была не согласна. Закрыть на что-то глаза — это не снять с себя ответственность, а убежать от нее.

Взор Сезара потеплел. Он несколько секунд неотрывно смотрел на меня, и вскоре я отвела взор к окну, в котором мелькнула птица, что вдруг села на подоконник.

Ворон. Иссиня-черные перья блестели, а голова дергано вертелась из стороны в сторону, изучая происходящее в комнате. Птица открыла клюв, точно собираясь закричать, но из ее глотки вместо звука вырвался темный сгусток магии, похожий на черный дым.

Магия воплощений!

Я подскочила к окну, задвигая шторы. Но они оказались неплотными, и в свете последних лучей солнца угадывался темный силуэт.

Попятившись, я едва не натолкнулась на Сезара.

— За нами следят.

«Возможно, с самого леса…» — подсказал внутренний голос.

Та воронка, поднимавшаяся от верхушек деревьев, не просто так показалась мне странной. Вот только ни один теневой даэв не способен воплотить столько существ из тьмы. Одно-два — вот их предел.

Сколько же воинов идут за нами по пятам?

— Мы на землях теней. Король Акракса позволяет делать ему все что заблагорассудится, — сказал Сезар со странной интонацией — гнева и в то же время опасения.

— Кому ему? — спросила я в его спину. Див остановился, так и не дойдя до двери.

— Люцию. Люцию Морану.

­— Он жив? — Я не спрашивала об этом раньше лишь потому, что была уверена в обратном. Перечень преступлений, в которых его обвиняли, оказался слишком длинным, чтобы после случившегося даэвы оставили Морана в живых.

Сезар медленно повернулся, кивнул и лишь потом произнес вслух:

— Да, жив. Поэтому мы должны немедленно покинуть это место.

И в этот момент я поняла, что не спрашивала о Люции совсем по другой причине — я не желала слышать, что див уже давно в могиле. В той или иной мере он был частью моей прошлой жизни, а я пока не готова была полностью с ней распрощаться.

Но почему ему не вынесли приговор?

Я замерла, ошарашенная неожиданной догадкой.

Скорее всего, по какой-то причине они не смогли этого сделать.

— И, Сара… — Сезар на мгновение опустил взгляд и добавил серьезным тоном: — Говорят, он ни капли не изменился. Как и ты.

Глухой стук копыт сливался в унисон. Я крепко держала поводья лошади, сжимая их так, что костяшки пальцев побелели. Кромка леса стремительно приближалась, словно некая граница, которая давала иллюзию безопасности. Только это было ложью. Даже на землях срединного королевства мы останемся уязвимы, но там у нас хотя бы появится больше союзников.

— Люций взял тебя в плен, а потом, когда начал формироваться раскол, утянул вслед за собой. Вы упали в портал, как и многие другие. Они все сгинули в тот день. Все, кроме него. Каким-то образом Моран вернулся с той стороны, — рассказал мне Сезар на постоялом дворе, пока служащие спешно запрягали нам лошадей.

— Вернуться из Серого мира? Это невоз… — начала я и сразу же осеклась, задумчиво замолчав.