эту идею для себя лично – и ни для кого другого. К тому же вы сами сказали: она не приживётся в столице. Так зачем начинать то, что обречено на провал? – произношу максимально аккуратно, склоняю голову и ухожу в сторону своих покоев.

– Куда вы направляетесь? – звучит вопрос в спину.

– К себе: я хочу переодеться после прогулки, а потом спущусь на завтрак, – отвечаю ровно.

– Но уже так поздно! – возмущённо протягивает принцесса.

– Поверьте, это не помешает мне поесть – если я голодна, – с мягкой улыбкой отвечаю и поднимаюсь по лестнице.

Хвала небу, та отрезает меня от гостей, оставшихся внизу. Изображать радушие и вежливость я более была не способна.

– Что изменилось за вчерашний вечер? – стукнув один раз по двери, спрашивает Охотник, входя в мою комнату.

– Ваши манеры стали ещё хуже, – отвечаю, приподняв брови.

Хорошо хоть я переодеться успела. Отпускаю Ли и замечаю, как девочка хмурится, глядя на мужчину.

Ого. Не понравился.

Усмехаюсь и разворачиваюсь к зеркалу.

– Я о ваших отношениях с наследницей. Сегодня вы позволяете себе смотреть на неё свысока, – произносит Охотник, останавливаясь у дверей.

– С какого такого «высока»? – оборачиваюсь на него. – Не уточните?

– Думаю, вы поняли меня.

– Я максимально вежлива, – отрезаю ровным голосом.

– Вы отказали ей в своей компании во время завтрака, – блеснув своим знанием событий, мужчина проходит в центр комнаты.

– У меня было своё расписание на утро.

– Да, прогулка верхом по центру столицы; я слышал.

– Вам что нужно, господин Охотник? – поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь к нему.

– Больше не зовёте меня по имени? – мужчина внимательно смотрит на меня.

– Вы пришли мне аппетит испортить? – ласково улыбаюсь, склоняя голову в сторону.

– Выходит, я был прав. Вчера произошло нечто, повлиявшее на всех в замке, – почему-то произносит Охотник.

– Только на меня одну, если вы так хотите знать, – отвечаю ровно.

– Император сделал вам какое-то предложение? – отводя взгляд, спрашивает мужчина.

– Император ясно дал понять, что ждёт от меня детей.

Взгляд Охотника меня веселит. Собственно, только ради этого стоило впускать его в свои покои.

– Не от него. От любого другого угодного короне мужчины. И побыстрее, – фыркнув, отвечаю и иду на выход.

– Он сказал, что вам необходимо выйти замуж в кратчайшие сроки? – уточняет Охотник странным голосом.

– Именно так и сказал, – сухо улыбаюсь и хочу открыть дверь, как на моём запястье появляется мужская рука.

– И что вы ответили? – спрашивает Рэн.

– А что я могу ответить? Тело девушки вы спалили в моём же замке. Вся ложь держится только на честном слове принцессы – на моей шее поводок! – вырываю свою руку, с холодом глядя на Охотника. – Да возжелай это избалованное дитя наречь меня Чёрным Колдуном, и со мной будет покончено!

– Наследница не так глупа, – звучит ровный голос моего оппонента.

– Скажите это её гормонам, – отзываюсь раздражённо и отворачиваюсь.

– Вы – Мастер. Сильнейший заклинатель из всех в Империи Равновесия, – чётко произносит Охотник. – Я это говорю вам как человек, способный дать оценку дару заклинателя.

– И что? – бросаю через плечо. – Я понятия не имею, как пользоваться силой. И меня держат на крючке представители власти.

– Никто не в состоянии удержать Мастера на крючке, если тот сам того не желает.

Медленно разворачиваюсь, заглядывая в глаза мужчины.

Он сейчас… так прозрачно намекнул мне на то, что я зря переживаю по поводу невысказанных угроз?..

– Вы сами не раз говорили, что мне нужно быть осторожнее, – замечаю негромко.

– Осторожнее в высказываниях. Осторожнее в общении на публике. Ваша репутация не раз спасёт вас – даже если вы окажетесь над пропастью, откуда, по вашему мнению, просто не выбраться, – звучит такой же негромкий, но уверенный ответ.

Он прав. Если большая часть знати будет мне симпатизировать, я смогу выкарабкаться из любой неудобной ситуации…

– Но император может объявить, что я – Чёрный Колдун, – сводя брови, припоминаю о главной загвоздке.

– Вы забыли, что я говорил о морали Хранителей Равновесия? Как вы пришли к тому, что стали Мастером, – уже не важно. Всё это стирается из вашей биографии, когда вы приобретаете свой статус.

Внимательно смотрю на мужчину.

Так все мои страхи – надуманны? И всё это нагнетание атмосферы в замке – откровенный блеф со стороны императора?

Стоп! Он забывает о самом главном:

– Но у меня нет никакого статуса! Мне его не дали!

– Статус должен быть внутри вас, – четко произносит Охотник. – Вопрос лишь в вашей уверенности в себе. Кому какое дело – называют ли вас Мастером, если вы – самая сильная среди заклинателей? Мне вообще никто никакого звания не давал.

– Да, потому что вы – сильнейший среди Мастеров! – замечаю в ответ.

– И это тяжёлое бремя, – отрезает Рэн, глядя на меня сверху вниз.

Молчу, не зная, что сказать. Тем временем он продолжает:

– Я не был против того, чтобы вы закрепили своё звание публично, но считаю, что торопиться вам незачем. Побудьте свободной от этой ноши. Ощутите свободу.

– Вы так говорите, словно хотите, чтобы я ощутила её за вас, – произношу негромко.

– Я был лишен такой привилегии, – не спорит Охотник.

– Почему вы говорите мне всё это? С чего вообще… все эти перемены? – уже откровенно ничего не понимаю.

– Я желал бы для вас другой доли, но вы сами лезете на рожон – в самую гущу событий. Поэтому мне приходится принимать всё как есть, – начинает мужчина со странного отступления.

Недоверчиво смотрю на него. Неужели он сейчас откроется мне? Неужели я наконец услышу правду о том, что…

А какую именно правду я хочу от него услышать?..

– Когда я обнаружил вас, то захотел уберечь от политических игр… это была моя ошибка, я ещё совсем не знал вашего характера. Теперь мне ясно – вы не из тех, кто отсидится в стороне. Даже несмотря на все ваши заверения о желании тишины и покоя. Но вы совершенно не понимаете, в какой мир попали: здесь нет места сентиментальности и проявлению слабости. Это жестокая игра на выживание. И вас будут путать, запугивать, шантажировать – делать всё, чтобы сбить с верного курса.

– И какой он, мой верный курс? – почти беззвучно спрашиваю, слегка зачарованная этим неожиданным откровением.

– Быть верной только себе. Чётко отличать добро от зла. И не давать собой манипулировать. Вы всегда должны помнить, что сила в вас даёт вам столько прав, сколько вы сами захотите иметь.

– Вы так говорите… но сами подчиняетесь императору.

– Это было моим осознанным выбором, – мужчина отводит взгляд.

– И какой вывод я должна сделать? – качаю головой, вновь запутавшись. – Вы – сильнейший, но